Сволочь ненаглядная

Донцова Дарья

Лекарство Стелла купила без всяких проблем в ближайшей аптеке. Внимательно изучила вкладыш и позвонила Насте домой. Но там подошла домработница и сообщила:

– Она ногу сломала, лежит в Склифе.

Стелла приезжает в НИИ Скорой помощи вечером, палата спит, только Ирочка говорит:

– Ее увезли, – и улыбается.

Но в больных мозгах Стеллы милая улыбка девочки заседает ржавым гвоздем.

– Чего ты так на меня смотришь? – спрашивает она у Иры.

– Ничего, – отвечает приветливая девушка. – Вы родственница Настеньки, наверное?

Стелла в ужасе выскакивает

в коридор, выбегает на лестничную клетку, дожидается, пока все заснут, вновь входит в палату и вводит девушке смертельную дозу препарата. Покидает она Склиф через приемный покой, там никогда не запираются двери.

Следующие дни Стелла, окончательно обезумев, проводит ужасно. Сначала она находит Настю и убивает, потом начинает думать, что девушка рассказала всю правду соседкам по палате… Она возвращается в Склиф, но кровати в 717-й пусты, только в углу спит вновь поступившая Новохаткина. Не разобравшись, в чем дело, Стелла убивает и ее, потом узнает у медсестер адреса Оли и Юлечки и решает убрать и их. «На дело» она ходит, перевоплотившись в рыжеволосого парня, надеясь таким образом сбить всех с толку. Психиатрические больные, добиваясь своего, бывают крайне находчивы и изобретательны.

Но прежде чем уничтожить тех, кто лежал вместе с Настей, она расправляется с Региной.

– Так вот кто был рыжеволосый парень, которого видел сосед Леша! – закричала я. – А ключ у нее откуда и зачем она устроила пожар?

Володя вздохнул:

– Ключ от Новокисловского у нее просто остался, а пожар произошел случайно. Убегая, Стелла опрокинула ароматическую курильницу, керамический домик со свечкой внутри, пламя перекинулось на кровать…

Я только ахала:

– Господи, как хорошо, что Юля не открыла ей дверь.

– Да уж, – покачал головой Володя, – впрочем, Оле тоже повезло, ее родители отправили в санаторий, и Стелла не добралась до жертвы. Кстати, Юлю она не собиралась оставлять в живых, просто не успела придумать, как попасть в квартиру…

– И тут появилась я…

– Точно! Причем у Стеллы кончился смертоносный препарат, и в ее голове моментально родилась идея: отвезти надоедливую тетку на дачу, запереть там и сжечь. Она хорошо знала, что ключ лежит под крыльцом. А жертва услужливо полезла в капкан.

– И как только я не сообразила, – убивалась я, – как не поняла! Ведь видела в машине туфли на высоком каблуке, обратила внимание на руки с маникюром… И потом, почему она не решила убить меня раньше? Ведь видела во дворе с собаками!

– Нет, – покачал головой Володя. – Она тебя тогда не узнала, даже подумала, что гуляет ребенок!

Я промолчала. Действительно, я стояла у самого забора в джинсах, курточке и шапочке с помпоном.

– Но я же приходила к ней!

– И представилась сотрудницей ФСБ, – хмыкнул Володя. – Она перепугалась и решила искать тебя, но отвлеклась на Юлю, Олю, решила сначала убрать их. Честно говоря, Стелла не представляла, как искать сотрудницу органов, а тут ты сама полезла в капкан, да еще заявила, что она и Егор одно целое!

– Что теперь сделают со Стеллой?

– Не знаю, – протянул Володя.

– Но она же ненормальная, ты сам говорил,

вся семья больна!

Майор спокойно набил трубку.

– Знаешь, Лампа, я, конечно, понимаю, что человек болен, но, с другой стороны, он лишил жизни других… И потом, ну скажи, Чикатило был здоров? А ростовский маньяк, сгубивший 38 женщин? И вообще, нормален ли любой человек, решающий свои проблемы посредством убийства? Извини, но я не белый и не пушистый. По мне, так псих – это тот, кто ест гвозди, режется бритвой или выпрыгивает с десятого этажа. А вот когда отнимают жизнь у других, чтобы самому лучше жилось… Впрочем, это не мое дело. Экспертиза, естественно, будет проведена.

Эпилог

Стеллу-Егора признали невменяемой и отправили на принудительное лечение. Честно говоря, в первую минуту мне стало ее жаль. Девушка навряд ли выйдет из больницы. Но стоило вспомнить смерть веселой Ирочки, жуткую кончину Регины, убийство Насти и старухи Новохаткиной, погибших просто так, без всякой причины, просто потому, что судьбе было угодно свести их в одной палате, как жалость испарилась.

В среду утром, прихватив подушку, я отправилась к Майе и Валентину. Женщина не удивилась, увидав на пороге гостью.

– Да? – бесцветным голосом поинтересовалась она. – Вам кого?

– Я пришла вернуть деньги, 30 тысяч долларов.

– Входите, – коротко велела Майя.

Я прошла на загаженную кухню и положила подушку на стол.

– Дайте ножницы.

Абсолютно ничему не удивляясь, Майя протянула портновский инструмент. В полной тишине я начала пороть подушку.

– Значит, Настя все же решила вернуть украденное, – протянула Майя. – Честно говоря, я не думала.

– Вы вообще мало о чем думали! – рявкнула я, дергая нитки. – Меньше всего о своих детях, несчастных сиротах! Хорошо, хоть в милицию на Настю не настучали!

Майя покраснела.

– Мы с Валей никогда не обратимся в коррумпированные правоохранительные органы. Да и деньги эти нужны не нам, а обществу «Мемориал».

Я наконец добралась до внутренностей подушки – и ничего! 30 тысяч баксов испарились без следа. Я тупо смотрела на ехидно ухмыляющуюся кошку с оранжевым бантом. Невероятно! Где деньги?

– У меня такая же подушка есть, – неожиданно совершенно нормальным голосом произнесла Майя, – только синяя, у метро купила.

Надо же, оказывается, у этого автомата правозащитного движения тоже имеются простые эмоции! Внезапно до меня дошел смысл сказанной хозяйкой фразы.

– Майя! – заорала я так, что та вздрогнула. – Только никуда не уходите, я сейчас привезу деньги!

В квартиру Нинуши в крайне отдаленном районе Куракино я ворвалась, тяжело дыша, расстегнув куртку.

– Лампа, – удивилась Ниночка, – навестить приехала бывшую соседку? Чего не позвонила, я пирожок бы испекла…

Прервав ее аханье, я закричала:

– Ниночка, у тебя есть подушка, велюровая, с кошкой? Помнишь, ты еще брала у нас такую же, когда к тебе гости обвалились?

– Конечно, – удивилась Нина, – у метро купила, да я тебе твою отдала, ну вспомни, Лампа, ты ворвалась ночью и потребовала…