Сворованное счастье
Шрифт:
– Говоришь так убедительно, что если бы тебя не видел, то поверил бы. – Улыбка во весь рот.
– А почему не веришь сейчас?
– Девчушка с косичками из богатенькой семьи говорит о местах страшнее портовых доков! Где ты их видеть могла?
– Не твое дело! – резко парировала.
Будет надо мной насмехаться. Сам-то ненамного старше. Он, конечно, взрослее, но вряд ли старше двадцати пяти. Матрос на подхвате, а строит из себя многоопытного! Я поднялась и пошла к лошадям.
– Подожди! – Он вскочил и пошёл за мной. – Ты что, обиделась?
– Еще
– Сейчас, минутку! – крикнул юноша, и забежал за коляску и, очевидно, разделся, потому что я услышала, как потекла на песок вода. Через мгновенье уже уселся ко мне в коляску и взял вожжи. Одежда все еще прилипала к его телу, но уже хотя бы не капала вода. – Куда изволите? – спросил он с веселым прищуром и вожжами подхлестнул лошадей, пуская их рысью. – В город? Наверное, в какой-нибудь трактир? Очень есть хочется!
И правда, он мне напомнил, что я тоже хочу есть. Я забралась в сундучок под сидением коляски и вынула остатки черничного пирога.
– Смотри, что у меня есть!
– Пирог! – Молодой человек остановил двуколку. – Скажи, что его пекла ты сама. – Схватил кусок и почти целиком засунул в рот. – Ум-м… черничный…
Глядя на его довольную мину, я расхохоталась и быстро схватила кусочек пирога.
– Нет, пекла не я, скорее всего, кухарка. Но она у нас очень вкусно готовит!
– Это точно! – Он подхватил еще один кусок. – Я сегодня не обедал, поэтому твой пирог еще вкуснее! – Опять проглотил кусок, почти не жуя, и посмотрел на пустую салфетку. – Больше нет?
Я улыбнулась и покачала головой. Тогда парень хлестнул лошадей, и вскоре мы оказались у Радужных ворот.
– Спасибо, что подвезла, – сказал мой новый знакомый, спрыгивая с коляски, одаряя меня ослепительной улыбкой и демонстрируя ямочку на правой щеке. – Может, тебя доставить до дома? – Я покачала головой. Уже сгущались сумерки, и мне нужно было спешить. – Раз мы так часто встречаемся, скажи уже, как тебя зовут. Меня Эрмин. – Он протянул ладонь.
А действительно, почему бы мне с ним не познакомиться? И неожиданно для себя произнесла:
– Элина.
Сказала и удивилась, потому что назвала своё давно забытое имя, которым меня когда-то звала мама.
А потом сделала вообще странное…
Лицо Эрмина было так близко: прямой нос в конопушках, длинные черные ресницы с выгоревшими загнутыми кончиками, отросшие щетинки на щеках и подбородке, чуть влажные волнистые волосы и серо-бирюзовые, как морская вода, глаза. От его близости слегка закружилась голова. Почему-то… А вместо того, чтобы пожать руку в честь знакомства, я убрала с уголка его рта крошку и поцеловала в синие от черники губы. Он как будто этого ждал. Обхватил меня руками, спустил на подножку и с такой страстью ответил на мой поцелуй, что у меня перехватило дыханье, отнялись ноги, а внизу живота запорхали бабочки.
Эрмин обхватил губами мою верхнюю губку, потом нижнюю, потом ворвался в рот языком, дразня мой. Из меня вырвалось томное:
– М-м-м… –
– М-м-м… – ответил мне в тон Эрмин. – Какая же ты вкусная, какая необыкновенная… Таких не бывает… Я это ещё в прошлый раз заметил…
– Ну вот опять! – сказала я, усаживаясь в коляску и надевая на руки поводья.
– Что опять? – Он обалдело посмотрел, поглаживая нижнюю губу.
– Опять строишь из себя многоопытного дядюшку. Можно подумать, ты много целовался?!
– Да уж побольше тебя!
– Да ладно! Сколько тебе лет? – хитро прищурилась.
– Триста пятьдесят шесть. – Он осекся, прикрыв ладонью рот, а я засмеялась.
– Вот врун! – Тронула двуколку. – В следующий раз назовешься Хозяином гавани?!
– Случайно вышло… Мне двадцать четыре исполнилось в начале лета. А если я и правда Хозяин гавани?
– Спокойной ночи, выдумщик! Сладких снов! – Хотела подхлестнуть лошадей, но Эрмин меня задержал.
– Подожди, давай огни зажжем, уже темно на улицах. – В сумерках я не разглядела, что он сделал, как будто просто щелкнул пальцами над фитилями фонарей по бокам коляски и на конце дышла, но в фонариках заплясали веселые огоньки. – Вот теперь можешь трогать. Спокойной ночи!
Глава 5
Три дня, отведенные нам на подготовку к балу, пролетели, как один день. На свою голову попытавшись уменьшить объем покупок, я навлекла жадные взоры мачехи на гардероб мамы. К счастью, успела припрятать самые красивые платья, оставив попроще. Одно выбрала для себя из розового и золотистого атласа, расшитого бисером и горным хрусталем.
Увы, этот наряд надеть было не суждено. Варения решила, что к моим зеленым глазам подойдет черное платье с золотой парчой, в котором Элиния в прошлом году ездила на совершеннолетие подруги.
Розовый атлас с горным хрусталем был натянут на старшую дочку мачехи. Справедливости ради хочу сказать, что платье село на её фигурку великолепно, а вот цвет был явно не её. Но Варению это не остановило – она попросту перекрасила брюнетку в золотистую блондинку.
В порыве парикмахерского вдохновения Варения схватилась за ножницы и не успела я опомниться, как поднесла их к моей косе, пытаясь её укоротить. К счастью, из инструмента выскочил винтик.
– Чёрт! – Она отбросила ножницы на пол. – В этом доме все не так! Ключи не открывают, ножницы не режут, за хозяйку меня не считают! – произнесла мачеха, почти рыдая.
– Мамуля, нормальные ножницы. Смотри, я их починила!
Сообразительная Элиния чикнула ножницами по своей тёмно-русой косе, отхватив половину.
Что тут началось!
Слезы, ахи, упреки (почему-то в мой адрес).
В итоге меня, Элинию и Ларию выкрасили в один бело-розовый оттенок. Всем, насколько позволяли волосы, уложили прически из мелких кудряшек.