Святая Русь - Князь Василько
Шрифт:
Но народ на такие призывы откликался с прохладцей:
– Ведаем мы переяславского князя. Его нигде не жалуют, и нам такой князь не нужон!
Боярин Воислав Добрынич, бывая у Василька, недоуменно говаривал:
– С чего бы это вдруг наш Сутяга любовью к Ярославу воспылал? Уж не хочет ли к нему на службу переметнуться?
– Вряд ли. Все вотчины боярина на ростовской земле. Здесь что-то другое. Всего скорее Ярослав Сутяге богатую калиту всучил, вот он и запел в три голоса.
– А причем тут Кирилл и епархия?
Василько отозвался не сразу. Вопрос, кой подкинул ему
Ярослав хоть и был зело дружен с братом, кой не раз выручал его от всяких напастей, но потерять церковные владения не захотел. Допрежь говорил с великим князем мирно.
– Ты бы не забирал у меня епархию, брате. Совсем тоща переяславская казна, не знаю как воев оружить. А Митрофан твой, и без того богат.
– Не прибедняйся, Ярослав, и твои сундуки не меряны. А богатству не завидуй, оно от смерти не избавит.
– Не скажи, брате. Богатого, хоть дурака, но почитают. И не токмо. У рака мощь в клешне, а у богатого в мошне. А как моему княжеству сильным быть, когда ты у меня треть земель отсекаешь. Негоже так, брате.
– Да я-то причем?
– развел широкопалыми руками Юрий Всеволодович.
– Так митрополит всея Руси порешил. Я ж в церковные дела не вмешиваюсь и тебе не советую.
– Да ведаю, ведаю, как ты не вмешиваешься! Скажи кому другому... Не забирай епархию, брате.
Но Юрий Всеволодович не внял просьбам Ярослава: попы должны ходить под его рукой и усердно служить великому князю.
Ярослав крепко осерчал на Юрия. Приехав из Владимира в Переяславль, он вызвал в свои покои сотника Агея Букана из старшей дружины, и молвил:
– Предстоит тебе особое дельце, Букан. И чтоб ни одна душа не изведала о том, что я тебе скажу.
– Чай, не впервой, Ярослав Всеволодович.
Был сотник невысокого роста, но кряжист. Глаза цепкие, пронырливые; рыжая окладистая борода, крепкая бычья шея; обладал Букан непомерной силой и зычным голосом. Вот уж добрый десяток лет он был доверенным человеком князя, выполняя его самые тайные поручения.
– Вновь поскачешь в Ростов. Надень худую одежонку. Перед городом коня брось и войди в Ростов нищебродом.
– Жалко коня-то.
– Слушай, что тебе велят!.. На обратном пути коня тебе Сутяга даст, у него табунов хватает. Передашь Бориске еще одну калиту, в ней пятьдесят гривен серебра. Скажешь: Василька пусть боле не костерит, а меня на княжение в Ростов не зовет.
У Букана - глаза на лоб.
– Дык, за что ему гривны, князь? Всё с ног на голову.
– Не твоего ума дело, Агей. Слушай дале... Пусть Сутяга наведается к епископу Кириллу и молвит, что переяславский князь не желает отдавать епархию в руки Митрофана, а хочет её оставить Кириллу. Тот будет зело рад, ибо готов любому горло перегрызть за свои потерянные владения. Скажешь еще, что Кирилл
Епископ Кирилл охотно согласился на предложение Ярослава. Он до сих пор не мог успокоиться, что лишился своих богатых владений. Ростово - переяславская епархия должна вновь стать единой.
Кирилл пошел в народ.
– Церковь - не слиток гривны, её нельзя рубить. То дело не богоугодное. Аль можно рубить икону надвое? То - святотатство! Сколь лет мы жили в одной епархии, а ныне её, как мечом рассекли. Не бывать расколу! Сие тяжкий грех. Переяславские прихожане давно сие уразумели и желают, как и допрежь, молиться у одного пастыря. А их заставляют под владимирским владыкой ходить.
Кирилл бил по больному месту. Ростовцам никогда не забыть жестоких походов владимирцев на их град.
– Не желаем Митрофана!
– Пущай не загребает нашу епархию!
– Вкупе стоять с переяславцами!
Но кое-кто толковал и другое:
– А может, суседи наши и не шибко-то перечат Митрофану? Как - никак, а Ярослав - брат великого князя.
– Перечат!
– убежденно сказывал Кирилл.
– А коль сомненье есть, пошлем в Переяславль ходоков..
– Воистину, владыка. Пошлем!
Ростов отрядил семерых ходоков. Кирилл был спокоен: переяславцы вот уже многие годы не только не любят владимирских князей, но и их подручных пастырей, да и Ярослав ныне вовсю усердствует. Ему-то с церковных земель перепадает немалый куш.
Через неделю ходоки вернулись в Ростов.
– Владыка Кирилл истину глаголил. Переяславский люд намерен отшатнуться от Митрофана. Ярослав просит Василька быть в одном кулаке, дабы помешать князю Владимирскому... Стоять за Кирилла!
Дело принимало серьезный оборот. Ярослав, не желая терять смачный кусок, бросил вызов брату Юрию. Теперь дело за Константиновичами: ростовским князем Васильком, ярославским - Всеволодом и углицким - Владимиром. И коль три княжества выступят заодно с переяславским - Юрий Всеволодович не решится идти войной на брата и племянников.
Ярослав пригласил Константиновичей на совет, но Василько ехать в Переяславль отказался и предложил Ярославу прибыть в Ростов.
– Дядя должен ехать на совет к племяннику?!
– возмутился князь.
Но того ж потребовали и остальные Константиновичи. Ярославу ничего не оставалось делать, как обуздать свою гордыню. После пролетья, на Акулину гречишницу,77 он выехал в Ростов, где собрались уже все его племянники.
Все последние дни Василько провел в напряженных думах. Пожалуй, впервые в Ростово-Суздальской земле может разразиться кровавая брань не из-за «стола», а из-за церковных владений. Четыре княжества из пяти сошлись на том, чтобы Ростову и Переяславлю, как и в былые времена, сохранить единую епархию. Разорвать её - еще больше усилить могущество князя Владимирского. Православие, в княжеских устремлениях, стало играть великую роль: народ набожен, за кого святые отцы - за того и народ. Ныне в любом княжестве глас духовного владыки может поднять тысячи людей. Воистину: сильна Божья рука, она пути кажет.