Святая Русь - Князь Василько
Шрифт:
– Чего тебе?
– грубо спросил караульный с копьем.
– Нельзя кликнуть Бориску?
– Какого еще Бориску?
– Бориску Сутягу, милостивец, кой две седмицы назад на княжий двор пришел. Нянька-де его зовет.
– Нянька зовет!
– рассмеялись караульные.
Фетинья опустилась на колени.
– Покличьте, милостивые. Христом Богом прошу!
– Ну уж коль Христом Богом, - сжалился один из караульных.
– Приходи завтра после обедни.
«Придет ли?
– мучалась всю ночь Фетинья.
– Теперь он княжой человек. Слух прошел, что в гридни его берут. Экая честь Бориске выпала. А вдруг и нос задерет? Ступай-де прочь, нянька!»
Нет,
– Голубь ты мой!
– бросилась ему на грудь Фетинья.
– Тоска смертная мне без тебя. Жизнь не мила!
– Не горюй, нянька. Скоро меня в молодшую дружину возьмут. Добрую избу на подклете заимею и тебя к себе возьму. Будешь снедь мне готовить.
– Да я что угодно ради тебя, голубь мой! Токмо возьми.
– Возьму, нянька. Вот-вот буду в гриднях ходить, - горделиво повел плечом Бориска.
– Жди!
Ушла от детинца Фетинья повеселевшая, но ждать пришлось еще долго, целых два месяца. Бориска учился скакать на коне, стрелять из лука, биться на мечах. Старался, ведая, что если всему не обучится, - прощай сытая жизнь и княжеский двор. Усердие Бориски не осталось не замеченным. На день Егория Храброго92 его приняли наконец-то в дружинники. А еще через две недели Фетинья вошла в новую избу своего ненаглядного чада.
Г л а в а 12
СВЯТОПОЛК ОКАЯННЫЙ
Наследник князя Василька родился в знаменательный день двух святых - Бориса и Глеба - 24 июля 1231 года. Князь и княгиня долго имя не выбирали: быть первенцу Борисом. Когда-то тот был ростовским князем и доводился сыном Владимира Крестителя. Всего же у Владимира Красного Солнышка было 12 сыновей, и каждый оставил тот или иной след в богатейшей истории Руси.
После шумного, веселого, недельного пира, когда появление княжеского наследника отмечал каждый ростовец (Василько был щедр на меды и подарки), счастливый князь спросил Марию:
– А почему всё-таки Борис? Только потому, что церковь причислила его к лику святых?
Мария уже изучила князя: вопрос его далеко не праздный. Василько хочет узнать, насколько глубоко она ведает о той трагической эпохе и Борисе.
– И не токмо из-за оного. Имя Бориса стало знаковым для Руси. Именно ростовский князь Борис норовил остановить не токмо междоусобицы, но и братоубийства… А ведь Владимир Первый, великий князь киевский, был не таким уж и святым.
– Но в былинах его зело воспевают, и нет на Руси князя, коего бы так боготворили сказители. Что ты имеешь против Красного Солнышка, Мария?
– А ты будто, Василько, и не ведаешь. Ведь хитришь.
– И в мыслях не было, милая женушка, - пряча улыбку в пышных, густых усах, заверил Василько.
– Ну, так слушай... По смерти Святослава его сын Ярополк княжил в Киеве, Олег - в древлянской земле, а Владимир в Новгороде. Но Ярополк, в отличие от отца, не сумел удержать в Киевской Руси единодержавия. И брат пошел на брата. Знаменитый воевода Свенельд убедил Ярополка идти войной на древлянского князя Олега и соединить его земли с Киевскими. Свенельд ненавидел Олега, кой убил его сына на псовой охоте в своем владении.
Олег, изведав о намерении брата, также собрал войско, но был разбит, и бежал в древлянский город Овруч. Воины его, гонимые Ярополком, теснились на мосту у городских ворот, и столкнули своего князя в глубокий ров, и он был раздавлен множеством людей и лошадьми.
Владимир, князь новгородский, сведав о кончине брата и завоевании
Владимир два года пробыл в древнем отечестве своих предков, в земле варяжской и всё это время мечтал вернуться на Русь с могуществом и славою. И вот, наконец, он собрал под свой стяг многих варягов, переплыл на лодиях море и без сечи взял Новгород, заявив с гордостью посадникам: «Идите к брату моему. Пусть знает, что я против него».
В земле Полоцкой властвовал тогда варяг Рогволод, кой пришел из-за моря, чтобы служить великому князю Ярополку, и получил от него в удел Полоцк. Он имел прелестную дочь Рогнеду, уже сговоренную за Ярополка.
Владимир, готовясь отнять державу у брата, хотел лишить его и невесты, и через послов требовал её руки. Но Ронегда, верная Ярополку, гордо ответила: «Не желаю вступать в брак с сыном рабы!»
– Владимир Красно Солнышко - сын рабы?.. Да быть того не может, Мария.
– с неподдельным удивлением молвил Василько.
– Вновь хитришь… Рогнеда права. Мать Владимира была ключницей княгини Ольги. Ключницей!
– И чем же ответил Владимир Святой Равноапостольный?
– Он поступил подло и ужасно. Владимир Святой был взбешен отказом красавицы Рогнеды. Он взял на щит Полоцк, жестоким образом убил воеводу Рогволода, двух его сыновей и насильно женил на себе Рогнеду. Совершив величайшее зло, Красно Солнышко пошел на Киев, дабы убить и отца Рогнеды. Войско его состояло из дружины варягов, новгородцев, чуди и кривичей. Ярополк не дерзнул выйти на битву и затворился в Киеве. Владимир Святой пошел на коварство, вступив в тайные переговоры с любимцем Ярополка - воеводой Блудом. «Ты получишь несметные богатства и будешь мне вторым отцом, когда не станет Ярополка». Гнусный любимец не усомнился предать своего государя, заявив, что киевляне хотят изменить ему и тайно зовут Владимира. Ярополк, дабы спастись от мнимого заговора, бежал в Родню. Сей город стоял на том месте, где Рось впадает в Днепр. Но изменник Блуд склонил князя к миру и, Ярополк, убедившись, что отразить войска Владимира не удастся, горестно молвил: «Послушаю твоего совета, Блуд. Пусть Владимир владеет Киевом, а мне другой удел даст».
Ярополк и предатель отправились в Киев, где Владимир ожидал князя в теремном дворце Святослава. Блуд ввел легковерного своего государя в жилище брата, как в вертеп разбойников, и запер дверь. И там два варяга зарубили Ярополка мечами. Он оставил беременную супругу, прекрасную греческую монахиню, кою захватил когда-то в полон князь Святослав. Он был женат еще при своем отце, но мечтал о Рогнеде.
Владимир же стал великим государем с помощью кровавых злодеяний и чужеземцев - варягов.
– Худо, Мария. Вот и слушай боянов - сказителей, кои неустанно восхваляют добродетели Владимира Святого. Так ли уж надо слепо верить былинам?
– А ты-то как отнесешься к этому, Василько?
– Врать не стану, Мария. Чем больше я углублялся в рукописные книги, тем всё с большим недоверием относился к былинам. Во-первых, они зачастую рассказывали о том, чего и не было, а во-вторых, многие придворные летописцы, приукрашивали жизнь князей и не писали об их злодеяниях.
– Согласна с тобой, Василько. Я еще в Чернигове с большим сомнением читала некоторые летописи. Тогда инок Порфирий показывал мне другие рукописи, и я ужасалась тому, что в них было рассказано. С тех пор многие славные князья предстали в моих думах в ином виде.