Святая Русь - Князь Василько
Шрифт:
В эту ночь, обычно не ведая бессонницы, он так и не мог уснуть. Почему-то его очень встревожила эта старуха. Где ж и когда он с ней встречался, и отчего так нехорошо стало на душе? И лишь под самое утро он вспомнил, что, кажется, видел эту каргу (нет, еще не каргу, а пожилую женщину лет пятидесяти), коя вот также бросила на него всё тот же враждебный, испепеляющий взгляд, от которого у него пошли мурашки по коже. Произошло это на Ильинке, подле его дома, когда он с приказчиками возвращался с торга. Женщина, увидев его, остановилась, как вкопанная. Он вспомнил также, что у неё задрожали руки, а затем всё лицо налилось ненавистью.
С
Только ступил на паперть, а в затылок -шелестящий, зловещий шепот:
– Бог любит троицу!
Якурин напуганно оглянулся, но сзади никого не оказалось. Купец торопливо заспешил в открытые двери храма.
Г л а в а 5
ХРИСТОВА ЗАПОВЕДЬ
Фетинья неслышно вошла в покои.
– Звал, голубь мой?
– Звал…Ходила ли по травки, нянька?
– А то как же, батюшка. Ходила, насушила.
– Надежного ли зелья набрала?
– Не сумлевайся, батюшка. Полщепотки быка свалит.
– Принеси. Ужо проверю.
После сытного обеда и полуденного сна (как это принято на Руси), боярин Сутяга спустился во двор, дабы в который уже раз дотошно осмотреть свои хозяйственные службы. За ним семенили тиун Ушак и новый ключник Лупан с дворовыми.
Старого ключника пришлось прогнать: в одном из погребов прокис квас яблочный, и Сутяга пришел в немалый гнев:
– Экую поруху мне нанес, недоумок. Две бочки квасу - псу под хвост! Выпороть - и в холопи. Опосля ж на конюшню к стойлам - навоз выскребать. Нечестивец!
Теперь же Сутяга долго и дотошно поучал Лупана:
– А в житницах у доброго ключника должен быть всякий запас и разное жито, солод и рожь, и овес, и пшеница, не сгнившее, не подмоченное, и не высохшее, не изгаженное мышами, не слеглось бы и не стало затхлым. А какая в бочках или в коробах мука и прочий припас, и горох, и конопля, и греча, и толокно и сухари ржаные и пшеничные, - то всё было бы закрыто, в посуде крепкой и бочке, не намокло бы, и не сгнило, и не стало затхлым… А в сушильне мясо и солонина вяленые, тушки и языки, и красная рыба распластанная, и прочая рыба, вяленая и сушеная, в рогожах и в корзинах снетки и хохолки - чтобы было всё развешено, провялено и разложено, сохранялось бы то бережно, и не сгнило, не намокло, и не измялось - береглось бы от всякой пакости и всегда под замками пудовыми.
А в погребе, и на ледниках, и в подвалах хлебы и калачи, сыры, сметана, яйца и лук, чеснок и всякое мясо, свежее и солонина, и рыба свежая и соленая, и мед пресной, и еда вареная, мясная и рыбная, студень и всякий припас едомый, и огурцы, и капуста, соленая и свежая, и репа, и всякие овощи и рыжики, и икра, и рассолы готовые, и морс, и квасы яблочные, и воды брусничные,
А в клетях и в подклетях, и в амбарах ключнику содержать по боярскому наказу всякие пожитки: платье старое и дорожное, и работное, и полсти, и епанчи, и шапки, и рукавицы, и ковры, и попоны, и войлоки, и седла, и саадаки с луками и стрелами, и мечи, и сабли, и топорики, и рогатины, и узды, и плети, и кнутье, и вожжи моржовой кожи, ременные, и шлеи, и хомуты, и дуги, и оглобли, и перины, и мешки меховые, и сумки, и мешки холщовые, и занавеси, и шатры, и пологи, и лен, и посконь, и веревки, и мыло, и золу, и разное старье и обрезки, и гвозди, и цепи, и замки, и топоры, и заступы, и всякий железный припас, и всякую рухлядь, - всё то разобрать, что пригодно - по коробьям разложить да по бочкам, а иное по полкам, что на крюк, что в короб, куда что удобно, там и пристроить, сухим и завернутым от мышей и сырости, и от снега беречь и от всякой пакости.
А в других подклетях, или под сенями, или в амбаре расставить сани, дровни, телеги, колеса, повозки, дуги, хомуты, оглобли, рогожи, посконные вожжи, лыка и мочала, веревки лычные, оборти, тяжи, шлеи, попоны и иной запас дворовый для коней. А лучшие сани, возы, каптаны, колымаги укрыть на подставках, дабы беречь их в сухости и под замком…
Долго наставлял ключника Лупана досужий боярин, а затем, направившись к свинарнику, молвил:
– Один схожу, а то как узреют толпу доглядчиков, тотчас кормушки набьют. Ленятся, подлые, худо растут свиньи. Вот я их, нечестивцев!
Тиун и ключник недоуменно развели руками: никогда еще боярин не ходил в свинарник без сопровождения ближних дворовых.
Свинарь, ражий, округлый мужик с лопатистой, нечесаной бородой, лежал на куче жухлой соломы и густо, утробно храпел.
Борис Михайлыч выхватил было плетку, но спохватился: сам Бог ему помогает.
В деревянных стойлах, опустошив корыта с пойлом и варевом, лежали, похрюкивали и почесывались щетинистые боровы и хохряки, хавроньи и чушки. Морщась от едкого, отвратительного запаха, Сутяга отыскал в сумеречном углу черпак с длинным держаком, зачерпнул из чана воды и воровато огляделся. Никого! Вытянул из-за пазухи склиницу, отлил из нее зелья в черпак и просунул его в стойло - под рыло хохряку. Затем осторожно поставил опорожненный черпак на место.
Вскоре на спящего свинаря обрушилась плеть.
– Это так-то ты моё добро блюдешь, смердящее рыло!
Свинарь подскочил, как ужаленный, увидел боярина и бухнулся в ноги.
– Прости, милостивец! Закимарил маненько.
Сутяга вдругорядь ожег работника плетью.
– А кто за свиньями будет ухаживать, каиново семя!
– Дык, всех накормил, стойла почистил. Не погуби, милостивец!
– Молчи, дуросвят! У тебя тут не продохнешь. Волоковое оконце и то не открыл, недоумок!