Святая Русь - Князь Василько
Шрифт:
Протас Черток норовил сопровождать князя: мало ли потребуется какая помощь. Но Владимир наотрез отказался:
– Дело тут собинное, боярин. Обойдусь без нянек. Пусть лишь твой человек дорогу покажет.
Владимир не спешил уходить с крыльца. Сейчас он был явно взволнован, никогда еще не был он таким возбужденным. Почему эта девушка так будоражит его сердце? Что это с ним? Он даже не решается войти в терем. Но когда робость приходит - победа уходит. Он же всесильный князь! Смелей, Владимир! Девушка
Перед светелкой князя встретила миловидная служанка.
– Всё ли готово?
– Да, князь, - с поясным поклоном ответила служанка.
– И столы накрыты?
– А как же, князь? И яства добрые и лучшие вина заморские.
– Добро. Коль понадобишься, жди у дверей.
Владимир решительно вошел в светелку и тотчас увидел девушку, стоящую подле оконца. На ней было алое парчовое платье, расписанное золотной вышивкой и жемчугами, на шее - ожерелье сканого серебра, в мочках ушей - сверкающие золотые сережки с драгоценными камушками; на ногах - алые сафьяновые сапожки с серебряными кистями.
Постарался боярин Черток. Это по его приказу облачили в богатые наряды Олесю. Она же не хотела:
– Мне и в своем сарафане хорошо, не хочу наряжаться.
Но Черток и слушать ничего не хотел:
– Негоже так, девица. Сам князь к тебе пожалует. Ты ж не простолюдинка, а дочь именитого ростовского купца.
Олеся неохотно согласилась.
– А где плат или кика?97– спросила она служанку, помогавшую ей облачаться.
– Боярин не велел покрывать твои волосы. Будешь в жемчужном налобнике.
– Но то ж грех!
– запротестовала Олеся.
– Я - замужняя женщина.
– О том ничего не ведаю. Таков боярский приказ…
Вот и предстала Олеся перед князем в полной своей красе, да такой, что вновь повергли Владимира в изумление. Великолепный наряд, со вкусом подобранные украшения и роскошные волосы превращали Олесю в девушку неземной красоты. И вновь князь растерянно застыл, куда только девалась его решительность. Он не мог отвести от Олеси глаз, коя робко стояла у окна.
– Здравствуй, Олеся.
– И тебе доброго здоровья, князь.
И вновь тягостное молчанье.
«Нет, надо было с собой боярина взять, а то буду стоять столбом», - подумалось князю.
С большим трудом, преодолев смущение, Владимир пригласил девушку к столу.
– Откушай, Олеся.
– Спасибо, князь, но я не голодна.
– И всё же я прошу тебя. Глянь, какие вкусные яства.
– Прости, князь, но я, в самом деле, неголодна.
Владимир подсел к столу и вновь пригласил Олесю:
– И всё же не откажи князю, хоть что-нибудь да откушай.
Олеся повиновалась, ведая, что отказаться от приглашения потрапезовать,
Владимир поднимал крышку того или иного блюда и предлагал:
– Может, жареного лебедя или осетринки, или кусочек мяса под чабером? Всё сочно, духовито, с пылу - жару, само в рот просится. Я, извини, ладушка, с дороги проголодался, откушаю и тебе советую. Ну, хоть самую малость.
– Откушаю, князь, - всё также тихо и робко молвила Олеся, и потянулась за румяным яблочком.
– Да разве с этого пир начинают?
– улыбнулся Владимир.
– Вот ты глянь на меня, - и князь принялся за сочный, поджаристый кусок мяса, запивая его хмельным медом.
– Принимайся и ты, ладушка.
Но Олеся, кроме яблочка, ни к чему больше не притронулась..
– Еще раз прости меня, князь. Ничегошеньки не хочу! Лишь одна у меня думка.
Владимир, выпив чашу меду, заметно осмелел, смущение его улетучилось. Он подсел к Олесе и спросил:
– И что за думка у нашей ладушки?
Олеся подняла на князя свои прекрасные, но печальные глаза, скорбно вздохнула и молвила:
– Ведь сын у меня, князь, любый Никитушка. Один он теперь, без своей маменьки. Душой извелась.
– Ведаю о твоем сыне.
– Что с ним? Где он?
– встрепенулась Олеся.
– Не пугайся, ладушка. За сыном твоим жена кузнеца приглядывает.
– Да он же совсем махонький. Ему мать нужна. Мать!
Слезы покатились из глаз Олеси. Она опустилась на колени и, с мольбой в голосе, попросила:
– Ты сказывал, милостивый князь, что подумаешь о моей беде.
– Встань, встань, ладушка!.. Ну, не плачь же, Господи!
Олеся поднялась. Владимир положил ладони на ее плечи, заглянул в ее лучистые, бездонные глаза с пушистыми, иссиня-черными бровями и…задохнулся от переполнивших его чувств.
– Я уже подумал о твоей беде, Олеся. Тотчас прикажу доставить к тебе Никитушку.
– Правда?
– встрепенулась девушка.
– Слово князя, ладушка.
Олеся, в порыве благодарности, уткнулась лицом в грудь рослого Владимира, радостно зашептала:
– Спасибо тебе, милостивый князь, спасибо!
А Владимир гладил рукой ее роскошные волосы, чувствовал ее гибкое, упругое тело и счастливо вздыхал, стараясь продлить упоительные минуты. Какое же это блаженство держать в объятиях эту дивную девушку!