Сын детей тропы
Шрифт:
— Да помогите же мне! — крикнул он.
Двое его товарищей гнались за дочерью леса. Плясали между столов, пытаясь обмануть, а она уходила... пока уходила.
— Не спускайте с него глаз, — велел Шогол-Ву братьям Йокеля, — не дайте ему выронить камень и не касайтесь его сами!
— Что за камень? — спросил Йерн.
Но последние слова Шогол-Ву бросал уже через плечо, торопясь, и объяснять не стал.
Того, кто боролся с Клуром, он ударил крепко, сшибив с ног. Знал, что не убил, а остальное предоставил
Она закричала жалобно и тонко, припадая к земле. Страж, округлив глаза, попятился. Ткнул пса цепом, не глядя, не попал — тот отскочил, разжав зубы, — отступил ещё на шаг, ещё — и кинулся прочь, прихрамывая.
Остались двое. Один, увидев запятнанного, дёрнул второго за рукав. Тот — голова и плечо в крови — вырвался зло, не оборачиваясь. Не видел ничего, кроме добычи, и взять её хотел любой ценой.
— Ленс, оставь её, идём! — крикнул ему соратник и сам, не дожидаясь, бросился бежать.
Окровавленный страж с рёвом запрыгнул на стол, а оттуда кинулся на Хельдиг. Она, не ожидавшая этого, застыла и попалась. Он сгрёб её за плечи, сжал так, что пальцы побелели, тряхнул — она и устояла только потому, что держал, — а больше ничего не успел.
Кулак ударил его в лицо, он пошатнулся, взмахнул руками, выпуская дочь леса. Утёр кровь, что ещё сочилась из рассечённого камнем лба, заливая глаза, но не отступил, повернулся к новому противнику.
— Я не хочу твоей смерти, — сказал Шогол-Ву, показывая ладони. — Мы не враги. Я не стану поднимать оружия...
Страж не дослушал. Выхватив нож, с искажённым ненавистью лицом бросился вперёд.
— Уходи! — крикнул запятнанный дочери леса, надеясь, что она послушает. Выставил локоть, принимая удар, и оттолкнул противника ногой.
Тот отлетел, пытаясь устоять. Под сапогом хлюпнула вода — натекло с навеса. Страж пошатнулся, взмахнув руками, гулко ударился головой о каменный край стола, упал, подняв брызги, и остался лежать с растерянным и обиженным лицом. Пальцы ослабли, и рукоять почти выскользнула из них.
— Я не хотел твоей смерти, — повторил Шогол-Ву, глядя, как смешивается алое с алым и как пляшут песчинки в едва заметных потоках.
— Он поднимется, — сказала дочь леса, подходя ближе. — Нельзя дать ему подняться.
Запятнанный склонился, вынул нож из мёртвых пальцев, помолчал и ответил:
— Я не трону его в божьем месте. Иди к телеге.
— Неужели ты ещё не понял, в этом мире нет божьего места! Дай нож мне.
— Идём.
Он взял её за плечо, разворачивая. Бросил взгляд на нептицу — та лежала, откинув крыло, по которому хлестал поток с навеса, а пёс носился вокруг, поддевая её носом и поскуливая. Заметив, что на неё смотрят, она приподняла морду.
— Хвитт! — воскликнул Шогол-Ву.
Нептица поглядела из-под полуопущенных век и вновь
В этот миг над площадью поднялся вой и стон.
Все мёртвые застыли, запрокинув лица, и голоса их слились в один, тоскливый и обречённый. Они плакали, как плачут по покойникам.
Рядом, в трёх шагах, выл Клур Чёрный Коготь, а напуганный страж, вывернувшись наконец из крепкой руки, бил его ножом. Но Клур не замолкал и не чувствовал ударов, и страж выронил нож, вскинул руки, попятился и кинулся прочь, зажимая уши и тоже крича надрывно.
Ашша-Ри, закаменев, стояла рядом. Всё случилось так быстро, что даже она не успела вмешаться.
— На телегу! — крикнул Шогол-Ву, наклонясь к уху дочери леса, подтолкнул её, а сам бросился к нептице. Провёл рукой по перьям, грязным теперь, измокшим, но не сумел понять, как она ранена.
Он погладил зверя по шее и попросил:
— Поднимайся! Поднимайся, Хвитт, нужно идти.
Дочь леса упала рядом на колени, погладила нептицу по макушке. Склонившись, что-то зашептала. Нептица, помотав головой, поднялась медленно, неохотно. Побрела, опустив голову и волоча правое крыло.
— Почему вы медлите? — раздался крик старого охотника.
В шуме толпы, в надрывном вое мертвецов, в звуке капель, бьющих о дерево и камень, в гуле и рокоте его голос был едва слышен.
— Идёмте же! Это плохое место, чтобы драться. Уходим, или хотите тоже стать мертвецами и бродить здесь, пока время, отпущенное миру, не подойдёт к концу?
Ашша-Ри обхватила Клура за плечи, налегла всем весом, разворачивая его к телеге. Стиснув зубы, заставила сделать шаг, ещё один.
— Брось его, брось эту падаль! — крикнул старый охотник. — Он больше не нужен нам, только задержит!
— Хочешь сбежать отсюда скорее, так беги! Я не оставлю его, — гневно ответила она. — Не оставлю!
— Видно, Трёхрукий отнял у тебя разум. Вспомни, сколько раз чёрный пёс предавал тебя! Но нет, даже теперь, когда он издох, ты верна ему больше, чем племени!
Зебан-Ар сплюнул и в два шага преодолел расстояние между ними. Ашша-Ри встретила его грудью, закрыла Клура спиной.
— Только посмей, старик. Только тронь его...
— Бери чёрного пса под руку. Я возьму под другую. Так будет быстрее.
Охотница посмотрела недоверчиво, помедлила, но согласилась. Вместе они потащили Клура к телеге.
Шогол-Ву толкал его в спину, оглядываясь на нептицу. Та шла медленно и понуро, и Хельдиг держала руку на её голове. Пёс вился вокруг, то забегая вперёд, то заходя сбоку. Тыкался мордой в светлый бок, скулил, почти выл, не зная, чем помочь.
Нату было худо. Он выгнулся, хрипя, широко раскрыв глаза навстречу холодным каплям, летящим с неба. Йерн тряс его за плечи и хлестал по щекам, Йон с трудом держал рогачей, напуганных шумом.