Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 1
Шрифт:
Я поклонился и отошел. Я понял, что пора идти к себе: место Исидора уже опустело. Но я также понял, что гостеванье в Египте сулит мне куда больше неожиданностей, чем я думал.
Глава 6
Исидор и вправду оказался большим умником – он был просто набит знаниями: и не уставал их пополнять. Конечно, что ему еще было делать одному, кроме как учиться книжным премудростям?
На другой день после нашего приезда он подошел ко мне и предложил показать мне город. Родители дали ему разрешение… а может, попросили, желая нас подружить, как я подозревал. Но я вспомнил о том,
– Исидор, на меня же все будут показывать пальцами!
Он улыбнулся.
– Никто не будет. Мы возьмем с собой слуг, и все увидят, что мы знатные люди, – оборванцы дразниться не посмеют, а наши благородные господа сдержанны и учтивы. К тому же, у нас в Та-Кемет не принято лезть в чужие дела.
Та-Кемет, «Черная Земля», – имя, которым сами египтяне называют свою страну: Исидор сообщил мне об этом утром.
Я согласился. Мы вышли на прогулку ближе к вечеру, когда стало прохладней, – я захватил свою палку и Мирона, а Исидор мальчишку, который мне прислуживал. Как я понял, это был и его собственный слуга. На самом деле, мне и без сопровождающих мало кого приходилось опасаться – коптосцы люди чинные, а мальчишки, видимо, предпочитали играть у себя во дворах. Таких забияк, каких у нас много и среди детей, и среди молодежи, я не увидел. Только желтые поджарые собаки дремали на солнце.
«Может, они все просто трусы?» – подумал я.
Но ведь Египет долго был богатой и могучей страной, трусы не смогли бы создать такое государство…
И тут Исидор привлек мое внимание и начал рассказывать о том, что мы видели: о том, сколько тысячелетий уже существует Коптос, когда был заложен его главный храм, посвященный богу Мину, где останавливаются караваны, которые прибывают с востока, и как именно ведется учет товарам, которые они привозят.
– Этим и занимается мой отец, – с гордостью рассказывал Исидор. – Его должность очень древняя, она существовала уже во времена великой царицы Осирис Хатшепсут, которая отправляла караваны в Пунт, – это было тысячу лет назад. Наш город возвышали его величество Осирис Рамсес и его величество Осирис Сети 4 семьсот лет назад, когда Та-Кемет стала широко торговать и сражаться с сирийцами и хеттами…
4
Приставка «Осирис» к имени фараона означала, что он обрел бессмертие, «уподобившись Осирису».
– А вы откуда это знаете? – спросил я с некоторой завистью.
Исидор хмыкнул.
– Все эти записи многие хенти 5 хранятся в нашем Доме жизни, так называется большое книгохранилище и святилище, – он показал рукой. – Моему отцу позволено делать копии с древних свитков. Я часто делаю это для него, и у нас дома тоже имеется большое собрание книг.
Я насупился: меня начал раздражать этот долговязый напыщенный зануда. Исидор еще что-то объяснял мне, но я уже не слушал. Неожиданно для него я остановился.
5
Сакральный период для египтян, равный 120 годам.
– Знаешь что, я, пожалуй, хочу вернуться, – заявил я. – Ноги болят.
Исидор изумленно уставился на меня –
– Понятно, маленький экуеша, я надоел тебе! Как же я забыл, что ты еще несмышленыш!
Кровь бросилась мне в лицо; я сжал в руке палку и шагнул к сыну наших хозяев с таким видом, что его усмешка исчезла. Но, к счастью для нас обоих, Мирон предугадал мои намерения: раб моей матери настиг меня и положил руку на плечо.
– Нет, хозяин Питфей, так нельзя! Ты очень рассердишь свою мать и бабушку!
– Пусти, раб!.. – рванулся я; но раб не пускал, и я смирился. Только плюнул себе под ноги.
– Ну вас всех к воронам!
Я быстро захромал домой; потом мои спутники нагнали меня. Назад мы вернулись в полном молчании.
Нас накормили и опять предоставили самих себе. Исидор делал вид, что ничего не случилось; после ужина он засел за свои свитки. Он что-то чертил за столом – кажется, занимался математикой.
Я принялся играть в саду у дома: гонять мяч битой. Подарки дяди Мелоса были у меня с собой. Я вспомнил, как мечтал поиграть с кем-нибудь в Египте, и засмеялся. Какой я был дурак!..
Когда я вернулся, потный и тяжело дышащий, Исидор все еще сидел, разложив свои свитки в круге света от лампы. Я некоторое время ходил вокруг него, как волк вокруг добычи… он, похоже, действительно не замечал меня. И тогда я не выдержал:
– Исидор! Ты ведь себе глаза испортишь!
Мальчишка оторвался от писания и пораженно взглянул на меня.
– Что ты сказал?..
Я постучал по ладони своей битой, которую так и не выпустил.
– Ну да, ослепнешь. Это ведь не поправить, слышишь?.. Отвлекись-ка и давай во что-нибудь сыграем!
– Мой отец был писцом всю жизнь, и глаза служат ему все так же хорошо, – высокомерно сказал Исидор. Он взглянул на водяные часы на столе. – А играть уже поздно.
Он встал из-за стола.
– Я лягу спать, и ты тоже ложись.
Я фыркнул, но послушался. Мы оба пошли умыться, а потом Исидор потушил лампу, и мы легли. Мое раздражение никуда не делось… и, когда хозяйский сын затих, я еще долго глядел в темноту и мечтал о каком-то отмщении: я сам хорошенько не понимал, кому и за что.
Утром Исидор продолжил занятия.
– Я не закончил вчера, – объяснил он; и углубился в черчение и вычисления. Я опять принялся слоняться по комнате без дела: внутри я просто кипел.
И тут меня осенило.
– Послушай, – воскликнул я, – ты ведь, наверное, даже ни разу не дрался!
Исидор скатал свой свиток и встал из-за стола: он выпрямился, глядя на меня.
– Ты очумел, что ли? Зачем мне драться?
– А как же иначе ты сможешь вырасти мужчиной? – откликнулся я: наконец-то я ощутил свое превосходство. – Ты должен уметь себя защитить – себя и свой дом, и быть сильным! Иначе это просто позор!
Глаза Исидора вспыхнули: кажется, я наконец-то его разозлил. Отшвырнув свои папирусы, он прошагал в угол и быстро наклонился, копаясь в своем сундуке; а потом извлек наружу длинную изогнутую палицу.
Он опять приблизился ко мне: и я невольно дрогнул, отметив, насколько хозяйский сын выше меня, да и шире в плечах.
– Вот, видишь?.. – Исидор принялся вращать палицу в руке с силой и скоростью, каких я от него не ожидал; потом принялся перебрасывать палку из руки в руку. Черные глаза его горели. – Я сызмальства хожу с отцом на охоту в камыши: мы ставим сети на птиц, и я хорошо стреляю из лука. И этим оружием я владею не хуже!