Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 2
Шрифт:
Это было поразительно: но именно тогда рабы, боровшиеся с волнами бок о бок со свободными, и взбунтовались. Один из них крикнул в ответ, что для них все равно – погибнуть сейчас или надорваться через год, сидя на веслах. Остальные хором подхватили требование товарища: пускай начальник прикажет расковать их немедленно, или они все побросают весла! Знают они эти господские посулы!..
Триерарх клял гребцов на чем свет стоит, топал ногами, угрожал отправить всех в серебряные рудники; но теперь эти жалкие угрозы не имели никакого смысла, и ему пришлось выполнить требование невольников.
Ветер дул восточный: мы отчаянно пытались вывернуть к востоку, в сторону Крита, кормчий наваливался на рулевое весло, но борьба была слишком неравной. А потом ветер внезапно переменился, и нас понесло на юг. Я понял, что к берегу Крита пристать не удастся; оставалось только пытаться удержать корабль на плаву, помогая бушующей стихии нести нас куда ей угодно. Я был довольно вынослив, и греб до полного изнеможения, и даже дольше, стирая в кровь ладони и едва не вывихивая руки. Остальные непрерывно вычерпывали воду. Но в конце концов слабость одолела меня, весло я упустил и чуть не свалился за борт. Кто-то схватил меня за шиворот и оттащил назад: потом мне помогли вскарабкаться на верхнюю палубу. Я выкашлял из легких воду, простерся на дощатом настиле и потерял сознание…
Очнулся я оттого, что меня непочтительно побили по щекам. Я вскинулся и приподнялся, ощутив режущую боль в груди и руках. Я лежал среди ящиков с оснасткой, прикрепленных к палубе.
– Все живы?..
– Ты жив, и благодари за это судьбу… господин, – мрачно ответил присевший напротив триерарх, который привел меня в чувство. Кариец кивнул в сторону. – Вот он тебя отыскал, и тебя уложили тут, а то смыло бы в воду, как половину моей команды!
Рядом на корточках сидел Артабаз, мокрый и растрепанный, в порванной по шву рубашке: он счастливо улыбался, видя меня живым. Я тоже улыбнулся ему.
Однако капитан рассматривал меня с нескрываемой неприязнью. Кариец подергал свою резную серебряную серьгу в виде полумесяца, потрогал золотое шитье на рубашке, обтягивавшей мощную волосатую грудь, думая о чем-то своем. Я уже понял, что буря прекратилась, хотя ветер дул упорный. Волны вздымались высоко, но уже не перехлестывали через борт: каждая следующая увлекала нас далеко вперед.
– Мои матросы в один голос твердят, что это ты накликал на нас такую беду! – вдруг сказал триерарх. Он поднялся и ткнул пальцем в том направлении, куда нас несло. – Вот с ними ты сумеешь договориться?..
Я встал, покачнувшись и схватившись за соседний ящик; Артабаз тут же оказался рядом, поддержав меня. Но я не глядел на моего слугу. Впереди на горизонте я различал желтый песчаный берег, окаймленный широкой пенной полосой. Я снова ощутил слабость в коленях.
– Это Африка?..
– Африка. Египет, – уточнил кариец, осклабившись. – Ты ведь хвалился, что по-ихнему понимаешь?
Тут
– Мой хозяин – и твой господин, триерарх! Называй его господином!
Капитан изумленно вытаращился на дерзкого мальчишку.
– Господин, – согласился он нехотя, снова взглянув на меня. А потом поспешно отошел, чтобы отдать распоряжения своей поредевшей команде: нам ничего не оставалось, кроме как пристать к этому чужому берегу.
Волны катились уже медленнее, лениво набегая на берег; гавани поблизости не было видно, и я понадеялся, что тут нет рифов. Было ясно, что наш триерарх тоже не знает этих вод. Я схватился за мой амулет, которого, к счастью, не потерял.
Однако приливом нас довольно мягко вынесло на песок. От толчка я опять упал, и Артабаз тоже. Я больно ударился бедром о железный угол ящика. Но потом, приподнявшись, я схватил юношу за плечи и встряхнул, ощущая неудержимое ликование.
– Мы спасены! Слышишь?..
– Да, мой господин, – ответил перс. Глаза его сияли. – Да славится Ахура-Мазда!
Вокруг нас уцелевшие матросы и освобожденные гребцы тоже шумно радовались. Конечно, нам посчастливилось дважды: мы не утонули в бурю и, пристав к берегу, спасли наш корабль!
Посох мой я оставил в трюме: он подмок, как и наши товары и казна, но был целехонек. Артабаз сбегал и принес его, и мы уже собирались сойти с корабля. Но тут к нам опять приблизился триерарх.
– Оставайся тут… господин, – мрачно распорядился он, опустив тяжелую руку мне на плечо. – На этом судне я начальник, и мой приказ: никому не сходить с корабля!
Я пришел в недоумение. Но тут кариец, пересыпая свою речь отборными морскими ругательствами, объяснил мне наше положение. И я понял, что оно хуже, чем мне представлялось.
Мы спасли корабль – однако лишились мачты. На веслах, даже с таким количеством гребцов, мы могли бы дойти до Крита, до ближайшей греческой земли: но пока прилив, отчалить мы не можем. И прежде нам нужно во что бы то ни стало пополнить запасы воды! Провизии хватит, но без пресной воды никуда!
Мы понятия не имели, где на африканском побережье взять воду! Египетское солнце жарило вовсю, и я уже ощущал жажду. Но даже это было не самое худшее.
– Вон, видишь? Там крепость. Береговая стража, – сказал триерарх, указывая на какую-то белую постройку вдалеке. Глаза моряка были куда острее моих.
Это был первый признак человеческого присутствия, который мы увидели. Мое сердце забилось быстрее.
– Ведь там египтяне?
– Скорее всего, – кивнул триерарх. – И молись своему критскому божку, чтобы ты сумел с ними объясниться – а они захотели тебя слушать!
И тут я понял, отчего кариец теперь смотрел на меня с такой злостью и так говорил. Я опустился на палубу, сжимая голову руками. Конечно, египтяне сейчас лучше относились к чужеземцам, чем в былые времена; однако мы не вошли в гавань как торговое судно, чтобы вести дела с чиновниками и властями… Нас попросту прибило к берегу! И хотя я мог бы попытаться объясниться с воинами, несущими дозор в этой крепости, куда больше вероятность, что они сочтут нас хорошей и легкой добычей, подарком моря!