Сын Моржа и Куницы
Шрифт:
— А жаль… — вздохнул разочарованно Зорко. — Слышал я, что в ваших краях раскольники живут. И обычаи у них… ну, особенные, раскольничьи. Не как у всех, — и пацан стремительно покраснел. — Девчонки такие. Ну. Сам знаешь.
— Девчонки?
— Ну, без этих, без сложностей. Или врут?
— Ты не мал, случаем, о девчонках без сложностей думать?
— Когда-то ж надо начинать, — пожал плечами синепанк. — Ещё пару лет и начнётся средний курс зелий. А там, сам знаешь, как по мозгам долбает.
Лихо
— Погоди. У вас в лесу и с этим не очень?
— Мы предпочитаем естественное развитие. Посконная ирония над простецами и всё такое.
— И как?
— Ну вот, не вымерли ещё, — неловко пошутил Егор и призадумался. К чему бы это отец ему постоянно на девиц намекал? Да и в записке Моржей поминал весьма своеобразно.
— Может и правильно, не знаю. Но мне родичи… прежние родичи… говорили, что без зелий у Моржей никак.
— А Моржи чего говорят?
— Моржи-то? — мелкий нервно хихикнул и оглянулся. — Ты Марковну видел?
— Ага, — Егор непроизвольно дёрнул плечом.
— Ну и вот. Выдаёт раз в месяц сумку с пузырьками и рецепт как их пить.
— И всё? Ты не спрашиваешь — что и зачем?
— Ты Марковну видел? — повторил Зорко и помотал головой. — Я не рискну!
Егор понимающе кивнул. Ну да, такую спросишь. Тридцатидневные курсы повиновения и ежевечерне три удара томиком Гардониуса Эс Эс по хребту, в лучшем случае.
…Ещё с полчаса парни трепались о том и о сём. Егор аккуратно обходил тему раскольников и несложных девиц, не зная, что и сбрехнуть, чтобы не спалиться. А про Моржей старательно умалчивал Зорко; ничего серьезного так и не открыв гостю. Хотя разных мелочей изрядно насыпал, было что Егору позже обдумать.
Распили ещё по банке еловой дряни. Грызли орехи. Заели сосну конфетами.
В общем, кажется, подружились.
Где-то там, снаружи, хлопнула дверь и послышались торопливые шаги. Снова хлопнула дверь, но другая.
— О! Лёха вернулся, — хмыкнул Зорко. — Не в духе.
— Почём знаешь? — уточнил Егор.
— А он вот этак громко к себе уходит только когда злится.
— Чего злится, не в курсе?
Зорко пожал плечами.
— Да вон, Валахыч сказал, что ты близок к главной семье. Нормально, да? А Лёха из боковой. У него на этом бзик, надеется, что его наследником сделают.
— Понятно, — протянул Егор.
— Или, может, из-за сестры. Она плетёт свою штуковину уж половину лета, а примерила только к тебе.
— А чего плетёт?
— Да не знаю я! Сунулся разок посмотреть, она так больно спицами ткнула! До крови!
— Ого! Моя бабушка уж на что не любила показывать недоделанное вязание,
— А я о чём?! Нельзя в живого человека железками тыкать! Так ей и сказал!
— А она?
— Улыбнулась. Так выразительно, сразу ясно — в меня тыкать можно! Будто я гуль какой!
— Не, — Егор окинул собеседника внимательным взглядом. Уж что-что, а на зомбей он в фильмах насмотрелся. — Не похож ни капли!
— Вот и я ей сказал!
— А она?
— Спицу показала.
— Суровая.
— Безбашенная! Прямо как Евина Гес Тас! Такая же дура упорная была, — Зорко смял очередную пустую банку и зашвырнул в мусорную корзину.
— Это та, что на картине?
— Ага! К ней местные принцы и таны сватались, а она всем отказывала. Говорит — пробежите вокруг Глазго голышом, я подумаю. Она Старшая, а женихи все из младших родов и на сильный божий дар многим не хватило.
— Понятно, зачем ей слабаки? Или стриптиза хотела на халяву.
Мальчишки захихикали.
— Так чего, пробежался кто-то голышом? — поинтересовался Егор. История чем-то зацепила.
— Не, тогда такое было невместно. Да и сейчас не всяк решится. — отмёл идею Зорко. — Евина Гес Тас знала, что никто не согласится. Чести урон, имя в грязи. Не, нельзя. Из семьи выгонят.
— Тогда что за драка на футболке?
— А это Вардонис, гишпанский магос. Средний-на… не помню на чём. Поклялся, что силой возьмёт в жёны своенравную девицу. Он на город напал, чтобы магиню выманить. Ну и бились они там, один год и один день. Ух, и накрошили! Все предместья снесли, а сколько железных големов поломали — то лишь боги ведают!
— А големы откуда?
— Евина Гес Тас и клепала. Она ж Старшая-на-стали. Да плюс на-сером и на-голубом. Платила городская казна, это ясно. Глазго тогда вольным городом был. Ратуша, Совет достойных, золотые и серебряные пояса, все дела.
— Ага, — произнёс Егор, забросил в рот орешки и добавил: — Вот как.
— Чего?
— Не могла она себе избранника найти без войны и этих голых выкрутасов?
— Может и могла. Да баба же, что с ней взять? — сказал умудрённый возрастом малолетний панк. — Вожжа под хвост и вперёд!
— Может она этого Кабардониса и ждала?
— Вардониса! — Зорко фыркнул. И прислушался.
В гостиной хлопнула дверь и послышались шаги.
Но другие, солидные такие, спокойные.
Вскоре в комнату Зорко заглянул Балашов.
— О чём разговор ведёте?
— О бабах! — громко заявил Зорко и задрал нос.
— А ты чего скажешь? — обратился Балашов к Егору.
Тот помялся и признался:
— О женщинах и любви. О Старших и Средних.
— Ага… — пробормотал офицер. — Ага…