«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825

Минкина Ольга Юрьевна

В свою очередь, в Российской империи риторика «исправления» евреев активно использовалась правительством, но не была популярна среди еврейских представителей, подчеркивавших «несправедливое» отношение к евреям со стороны государства и общества. Особое место в выступлениях еврейских представителей занимало противопоставление евреев и польской шляхты. Евреи позиционировали себя в качестве лояльных подданных империи, в противоположность полякам. Негативный стереотип поляка активно использовался и российской властью, однако противопоставление лояльного еврея «изменнику»-поляку в риторике властей имело место лишь время от времени. Это был, по всей видимости, один из вариантов дискредитации поляков, причем не самый распространенный. В этом случае доводы еврейских депутатов могли приниматься, использоваться и транслироваться властью в своих целях. Особенно показательны в этом отношении опыт собрания еврейских депутатов в Полоцке в 1773 г., деятельность еврейских поверенных в конце 1790-х гг. и еврейских депутатов при Третьем еврейском комитете, а также «мнения» кагалов, представленные Первому еврейскому комитету

в 1804 г., и выступления еврейской верхушки во время войны 1812 г. Внутренние проблемы еврейского общества крайне редко выносились на рассмотрение власти. Это было связано с религиозным запретом на подобные выступления. Легитимные представители еврейского населения – депутаты, поверенные, главы кагалов – никогда не поднимали эти вопросы в своих выступлениях перед властью. В лучшем случае они могли указывать на отдельные негативные явления, такие как контрабанда и финансовые злоупотребления отдельных лиц, однако эти явления, как правило, относились к сфере взаимодействия евреев с государством и не затрагивали структуру еврейского общинного управления. Выступления против традиционного уклада были присущи отдельным критически настроенным евреям, чья оппозиционность была в значительной мере обусловлена не идеологическими предпочтениями, а личными конфликтами с кагалом. Эти выступления в описываемый период, в отличие от последующих десятилетий, не влекли за собой никаких административных мер. Но они при этом безусловно способствовали укреплению негативного образа традиционной еврейской общины в среде правящей бюрократии. Риторика «просвещения» использовалась и официальными еврейскими представителями, и евреями, выступавшими с частными инициативами, для достижения различных, зачастую противоположных целей.

Еврейские депутации конца XVIII – начала XIX в. являлись своеобразным институтом, соединявшим в себе наследие еврейских традиций и признаки модернизационных изменений. Включение депутаций в административную систему централизованного государства в значительной степени определяло поведение депутатов. Последние стали позиционировать себя как часть имперской власти, бюрократического аппарата. Об усвоении еврейскими представителями ключевых элементов политического дискурса абсолютистского государства свидетельствовало их активное участие в установлении единой властной иерархии для евреев и претензии на руководство всем еврейским населением империи [1219] . Новая система организации, которую власть стремилась установить в еврейском обществе при поддержке депутатов, была полной противоположностью традиционному еврейскому общественному устройству, при котором каждая еврейская община мыслилась как автономная. Одновременно депутаты выступали в качестве «переводчиков» с понятийного языка традиционного общества на язык политики. Потребность объяснить власти структуру еврейского общества приводила к ее осмыслению элитой этого общества на новом идеологическом уровне, в терминах современного им политического лексикона. О высокой степени усвоения еврейскими депутатами данного понятийного языка свидетельствовало употребление ими таких выражений, как «равновесие властей» [1220] , «звание сограждан» [1221] , «гражданское тело» [1222] .

1219

Особенно показательна в этом отношении деятельность З. Зонненберга (см. о нем в третьей главе настоящего исследования).

1220

Письмо Б. Шпеера полоцкому губернатору М.Н. Кречетникову. 26 сентября 1773 г. – ОР РГБ. Ф. 256. Оп. 1. Д. 470. Л. 47.

1221

Донесение общества Витебских ремесленников витебской губернской канцелярии. 5 августа 1773 г. – Там же. Л. 8. Подробнее о еврейском представительстве в 1773 г. см. первую главу данной работы.

1222

«Московское изгнание» евреев 1790 г. / Публ. Д.З. Фельдмана // Вестник Еврейского университета в Москве. 1996. № 1. С. 187 (прошение Ц. Файбишовича Екатерине II, 1790 г.). Подробнее об этом см. в первой главе настоящей работы; Державин Г.Р. Сочинения. СПб., 1876. Т. VII. С. 354 (проект Н.Х. Ноткина, представленный Первому еврейскому комитету, 1803 г.). Подробнее о проекте Ноткина см. во второй главе данной работы.

Таким образом, депутация являлась действенным инструментом аккультурации еврейской верхушки. Аккультурация еврейской элиты в данном случае не являлась главной целью политики по отношению к депутациям, а скорее носила характер непреднамеренного эффекта. При этом депутаты активно боролись за сохранение традиционного образа жизни евреев, вызывавшего большое раздражение у российских властей. Экзотический облик еврея, сложная система религиозных предписаний иудаизма, социально-экономические особенности еврейского общества казались представителям российской администрации проявлением отсталости и фанатизма, источником потенциальной опасности. Изменение именно этих сторон еврейской жизни на протяжении всего периода подразумевалось под «просвещением» евреев и объявлялось главной целью политики российских властей. Депутатам, выступавшим в качестве носителей и защитников этих традиций, естественным образом инкриминировались пороки, приписывавшиеся

евреям в целом: невежество, религиозный фанатизм и корыстолюбие. Подчеркивая внешние культурные различия, представители власти зачастую предпочитали «забыть» о том, что депутаты приняли главное «правило игры» и готовы содействовать централизации управления евреями. Именно это – главное – отличие позиции еврейских депутатов от взглядов, разделявшихся большинством еврейского населения, служило одновременно залогом альянса власти с депутатами и источником конфликта между депутатами и еврейским обществом.

Характерный тип «еврейского аристократа» конца XVIII–XIX в. представлял собою примечательный феномен, порожденный как предшествующей историей развития еврейского общества Речи Посполитой, так и попытками российской власти использовать еврейскую элиту для оптимизации управления новыми подданными-евреями. Опыт еврейских депутатов наглядно продемонстрировал неопределенность и произвольность применения сословных категорий по отношению к региональным элитам империи.

Глоссарий

Ашкеназы (от др.-евр. Askenaz – Германия) – термин, обозначавший в средневековой еврейской литературе евреев, проживавших на Рейне, а затем во всех германских землях в целом. В последующем стал обозначать не только евреев Германии, но и всех евреев, являющихся по своему происхождению потомками еврейского населения Германии Средних веков. В нынешнем понимании термин охватывает всю ту часть еврейского народа, которая принадлежит к этому социальному и культурному комплексу. Этот термин применяется как определенное противопоставление термину сефарды, обозначающему еврейский культурный комплекс, сложившийся в Испании и Португалии.

Бейс-медреш (beis-mеdrеsh, др.-евр. в ашкеназском (идишском) произношении, букв. «дом толкования») – место, предназначенное для изучения Торы, выполняющее также функции синагоги. Служил евреям данного города или местечка также в качестве своего рода «клуба».

Галаха (др.-евр. hal^akha) – совокупность правил и предписаний, регламентирующих жизнь верующего иудея, часть Талмуда, содержащая эти предписания.

Галахические сочинения – раввинистические кодексы, посвященные еврейскому религиозному закону.

Гаон (др.-евр. g^a’on, букв. «гений») – титул выдающихся талмудистов.

Гзейра (мн. ч. гзейрот) (др.-евр. gzera, букв. «приказ, указ, декрет, запрет, воспрещение, предопределение»). В еврейской традиции по крайней мере с раннего Cредневековья так принято обозначать любые бедствия, исходящие от власти и направленные на ту или иную еврейскую общину (общины). Парадигма «гзейры» играла важную, если не ключевую, роль в восприятии евреями власти тех территорий, на которых они проживали. Всевозможные бедствия еврейской истории обозначаются словом «гзейра» плюс буквенное обозначение даты.

Город (др.-евр. ir; идиш shtot) – в ряде документов еврейского происхождения синоним выражения «еврейская община».

Даян (др.-евр. dayan) – член раввинского суда, помощник раввина.

Доносчик (др.-евр. moser) – значимая для еврейского дискурса фигура. Несмотря на то, что доносчики осуждались традицией как великие грешники, обреченные на адские муки, доносительство (как из корыстных побуждений, так и как форма борьбы с злоупотреблениями кагала) было широко распространено, в частности, среди евреев Российской империи XVIII–XIX вв.

Йешива (др.-евр. yesiva) – традиционное еврейское учебное заведение, высшая талмудическая школа, содержавшаяся на средства общины. В ней обучались молодые люди данной еврейской общины и некоторое количество приезжих учащихся. В 1803 г. известный талмудист Хаим Воложинер открыл в местечке Воложин йешиву нового типа, независимую от общины, в которой обучались несколько сот учеников со всей черты оседлости.

Йом-Кипур (др.-евр. yom-kipur, букв. «день прощения (искупления)») – важнейший еврейский религиозный праздник, отмечается через десять дней после еврейского Нового года, в сентябре – октябре, как день покаяния, отмечаемый постом и специальной литургией.

Кагал (др.-евр. qahal, букв. «общество», «община») – в широком смысле община, в более употребительном – форма ее самоуправления в Польше XVI–XVIII вв., а затем и в Российской империи между 1772 г. и 1844 г. Чаще всего термином «кагал» обозначают правление еврейской общины, являвшееся посредником между нею и властями. Кагал переизбирали ежегодно определяемые жеребьевкой выборщики (от пяти до девяти человек) из числа налогоплательщиков. При выборах (обычно в третий день еврейской Пасхи) состав кагала обычно оставался почти тем же, а выбывших членов, как правило, заменяли их родственники. Таким образом, кагал приобретал характер олигархии. Число членов кагала было большей частью пропорционально величине общины: от сорока человек в крупных общинах до семи – в мелких. Во главе кагала стояло четверо-пятеро старшин (ro’sim), которые по очереди (каждый в течение месяца) занимали пост главы кагала. Не ограничиваясь сбором податей и заведованием всеми общественными учреждениями, кагал наблюдал за торговлей, за правильностью мер и весов, за сексуальным поведением членов общины, а также за чистотой улиц еврейского квартала, регулировал право аренды, издавал постановления относительно выборов раввина, обучения детей, печатания книг, оплаты слуг и служанок и норм их поведения и т. п., то есть полностью регламентировал жизнь членов общины. Лишь в крайних случаях кагал обращался за содействием к польской (а после разделов Польши – российской) администрации. Небольшие общины возглавлялись прикагалками, имевшими аналогичные структуру и функции, но подчинявшимися тому или иному кагалу.