Сюрпризы в круизе
Шрифт:
— Ничего общего! — не разлепляя губ, манерно отвечала просветительница.
Пассажир нахмурился: в голове складывался достойный отлуп. Наконец, отыскался:
— Если это Толстой, то где же Джигарханян?
— Мы сегодня в писателей играем, а не в артистов, — ловко вывернулась культмассовик. — И мне смешно (для наглядности она хохотнула), что вы до сих пор этого не поняли.
— Не учи дедушку кашлять, — наставительно произнес странный пассажир. — Давай в артистов играть.
Следующей викторины Гвидонов не мог выдержать и поэтому счел за лучшее исчезнуть
Проснулся Гвидонов в прекрасном настроении. Сегодня они будут проходить Босфор. Восьмым чудом света называют его турки. Василий к громким прозвищам относился скептически. Порывшись в памяти, он пришел к выводу, что нет ни одной страны в мире, где хотя бы краем уха не слышали про семь чудес и не отыскали в своем царстве-государстве восьмое и самое-самое распрекрасное чудо.
Пассажиры сгрудились у левого борта. Теплоход вошел в Босфор. Сиял, сверкал и блистал Стамбул. Сотни минаретов ракетами вонзались в небо. Город как бы стекал в голубой пролив, беспорядочно разбросав на холме отели и банки, мосты и автострады, кофейни и рестораны.
— Товарищи, перед нами одна из гнойных капиталистических язв — Стамбул, — голосом Африкана Салютовича заговорил динамик. — Прошу не суетиться и не паниковать. По утвержденной программе мы посетим Стамбул на обратном пути.
Пролив сузился. До берега было рукой подать. И тут внимание туристов привлекла живописная группа на небольшом пятачке. Завидев «Руслан», из группы выдвинулся духовой оркестр и грянул «Встречный марш». Позади группы стояли длинные, как паровозы, легковые автомобили. Из одного из них почтительно вывели седобородого старца и бережно, как хрупкую вазу, доставили к самому берегу. Старец молитвенно сложил на груди руки и с достоинством поклонился. В следующий миг за спиной старца возникло огромное полотнище. На полотнище было начертано: «Васе, внучьеку — ура!!!» Оркестр заиграл «Славься!» В небе над теплоходом лопнули три ракеты.
На «Руслане» онемели. Истуканом стоял и Василий Гвидонов. Он и не почувствовал, как на его руку легла теплая ладонь Нины Фугасовой.
— Поприветствуйте дедушку, ваше высочество, — тихо сказала Нина.
— Как? — Гвидонов воззрился на Фугасову.
— Помашите ему рукой. Да не очкуйте, ваше высочество!
— То есть?
— Не очкуйте — это, по-вашему, не бойтесь, — терпеливо пояснила Нина. — Ну, смелее, смелее!
В это время динамик заговорил снова:
— Василия Гвидонова просят срочно пройти в свою каюту. Повторяю…
Гвидонов бросил прощальный взгляд на берег, на деда Христофора, замершего в почтительном поклоне и, по-арестантски заложив руки за спину, вальяжной походкой направился в каюту. Народ расступился, как перед поливальной машиной.
— Князь, князь идет, — завистливо и чертыхаясь шептали за спиной.
Василий зашел в каюту и, напоровшись на взгляд Хохлаткиной, замер.
— Ну, внучьек, — сказала Хохлаткина. — Есть дед в Турции или нет деда в Турции?
— Есть. Сами, небось, видели.
— И вы его узнали?
— Конечно, узнал.
— А как вы его узнали, — искренне заинтересовалась Хохлаткина, —
— Очень просто узнал.
— Очень просто? Поделитесь…
Гвидонов обреченно вздохнул и ответил:
— Я узнал его по красным шальварам.
Игра в вопросы и ответы продолжалась долго-долго…
3. Операция Африкана Салютовича
Предложение Хохлаткиной дирекция круиза энергично забраковала.
— Пардон, — сказали ей, — но это чушь.
И разъяснили. Представьте, говорят, сходят с палубы туристы, ни с того ни с сего хватают друг друга за руки и по пятеро устремляются к достопримечательностям. Местные власти нас могут не понять. Или того хуже: сочтут за какую-нибудь демонстрацию.
— Но они ведь знают, — сказала Хохлаткина, — что для нашего человека чувство локтя превыше всего?
— Знают, но далеко не все, — снова возразили ей.
— Хорошо, я подчиняюсь, — устало произнесла Хохлаткина, хотя в душе ее клокотала стопроцентная уверенность, что дирекция круиза на сей раз притупила бдительность и явно не докумекала. А ведь как ладненько разбила она всю группу на пятерки и ночью провела генеральную марш-репетицию на палубе. Вспомнила, как она резко осадила Африкана Салютовича, который настаивал, чтобы туристы сверяли строй по правофланговому и на виду у правительственных учреждений обязательно печатали шаг.
— Ихнему удивлению не будет границ! — радовался своей сметливости староста группы. — Да не раз пройти, а раза три-четыре, как?
Группа загалдела и сразу нашла понимание у Хохлаткиной. А вот она у дирекции круиза его не находит.
— С Гвидоновым что будем делать? — напоследок спохватилась Хохлаткина. — Может, и его на самотек пустить?
— Ваше дело, — сказали ей. — Но не забывайте, что Гвидонов — турист, все экскурсии им оплачены и не пускать его на берег мы не имеем права.
— Но его-то, надеюсь, можно поддерживать… за руки?
— Ваше дело.
После очень подробной беседы с Хохлаткиной у берегов Турции Василий Гвидонов почти не удивился, когда на землю древней Эллады он ступил крепко и нежно поддерживаемый с одной стороны Африканом Салютовичем, а с другой — Ниной Фугасовой. Чуть впереди, зорко посматривая по сторонам, шествовали Хохлаткина и кинооператор Антошкин. До автобусов — метров двести — дошли без приключений.
— Хорошо шел, — похвалил Гвидонова Африкан Салютович, подсаживая его в машину.
На сиденье они расположились рядом и с интересом стали озираться по сторонам. Мимо проплывали обыкновенные и причудливые здания, зеленые островки скверов, толпы прохожих и несметное количество магазинов. Но толпы почему-то не выстраивались ни в какие очереди и продавцы сонно, рассевшись у дверей, провожали взглядом людской поток.
«Странно, — засвербило в голове у подозрительного Африкана Салютовича. — Магазины есть, а очередей нет. Так не бывает. Ведь у нас сейчас в очереди стоят, чтобы спросить: за чем стоите? Неужели прогресс только нас коснулся? Или это…»