т.1 Стихотворения и песни

Визбор Юрий Иосифович

ТАЛЛИН

Покидаю город Таллин, Состоящий из проталин, На сырых ветрах стоящий, Уважающий сельдей, В море синее глядящий, Работящий и гулящий, И отчасти состоящий Из невыпивших людей. Что мне шпили, что мне тальи — Я уехал от Натальи. С морем борется гремящий Пароход мой, как Антей, Переборками скрипящий, Как большой и старый ящик, И отчасти состоящий Из несломанных частей. Где ты, милый город Таллин? Я плутаю без Натальи. Это было настоящим, Остальное — небольшим. И на палубе гудящей Я стою, во тьме курящий И отчасти состоящий Из нераненой души. Возвращусь я в город Таллин, Состоящий из Натальи, По сырым ночам не спящей, Ожидающей вестей. И всецело состоящей, И всецело состоящей, И всецело состоящей Из любимых мной частей. 21 марта 1978

НА

РЕКЕ МГА

Вот автобус преогромный, словно желтый паровоз. Пассажиры пожилые, все в очках для наблюденья. Это шофер заграничный немцев западных привез На поляночку лесную, где гуляют привиденья. Речка тихая играет, птичка Божия поет, Ходят парочки в обнимку, блещут зори и закаты. Привиденья получают небогатый продпаек, Пишут письма перед боем. Проверяют автоматы. Немцы старые выходят и платочки достают, Молча смотрят на ромашки, на цветы иван-да-марья. А в лесу, готовясь к бою, привидения снуют И на родственников ближних обращают ноль вниманья. Тридцать лет усталый ротный все твердит один приказ, Тридцать лет дымок струится над жестяной кружкой с чаем, Тридцать лет звонит ефрейтор в недалекий штаб полка, Но ни разу в тридцать лет штаб полка не отвечает. И без крика и без грома бой идет, ужасный бой, Ежедневно повторяясь, как заевшая пластинка… Уезжает тот автобус, пыль волочит за собой, И в поселке дачном дети — все с жевательной резинкой. 1973 — 4 апреля 1978

АПРЕЛЬСКАЯ ПРОГУЛКА

Есть тайная печаль в весне первоначальной, Когда последний снег нам несказанно жаль, Когда в пустых лесах негромко и случайно Из дальнего окна доносится рояль. И ветер там вершит круженье занавески, Там от движенья нот чуть звякает хрусталь. Там девочка моя, еще ничья невеста, Играет, чтоб весну сопровождал рояль. Ребята! Нам пора, пока мы не сменили Веселую печаль на черную печаль, Пока своим богам нигде не изменили, — В программах наших судьб передают рояль. И будет счастье нам, пока легко и смело Та девочка творит над миром пастораль, Пока по всей земле, во все ее пределы Из дальнего окна доносится рояль. 17–22 мая 1978 Иркутск — Москва

САД ВЕРШИН

Мы входим в горы, словно входим в сад: Его верха в цветенье белоснежном, Его стволы отвесны и безбрежны, И ледники, как лепестки, висят. В саду вершин растут свои плоды, Они трудом и дружбой достаются, И те плоды нигде не продаются, Поскольку их названия горды. Мы женщин не пускаем в этот сад, Поэтому не пахнет там изменой. Почтительно склонив свои антенны, За нами только спутники следят. В саду вершин растет одна гора, Которая всех выше и прекрасней. И потому, что путь туда опасней, На эту гору выйти нам пора! А путь наш чист, а путь не близок — На гребни гор, на полюса. Есть человеку вечный вызов В горах, в морях и в небесах. 11–12 июля 1978 Памир

ПАМЯТИ УШЕДШИХ

Как хочется прожить еще сто лет, Ну пусть не сто — хотя бы половину, И вдоволь наваляться на траве, Любить и быть немножечко любимым. И знать, что среди шумных площадей И тысяч улиц, залитых огнями, Есть Родина, есть несколько людей, Которых называем мы друзьями. Мы шумно расстаемся у машин, У самолетов и кабриолетов, Загнав пинками в самый край души Предчувствия и всякие приметы. Но тайна мироздания лежит На телеграмме тяжело и чисто, Что слово «смерть», равно как слово «жизнь», Не производит множественных чисел. Лучшие ребята из ребят Раньше всех уходят — это странно. Что ж, не будем плакать непрестанно, Мертвые нам это не простят. Мы видали в жизни их не раз — И святых, и грешных, и усталых,— Будем же их помнить неустанно, Как они бы помнили про нас! Когда от потрясения и тьмы Очнешься, чтоб утрату подытожить, То кажется, что жизнь ты взял взаймы У тех, кому немножечко ты должен. Но лишь герой скрывается во мгле, Должны герои новые явиться, Иначе равновесье на земле Не сможет никогда восстановиться. 14 июля 1978 Памир

«Передо мною горы и река…»

Передо мною горы и река. Никак к разлуке я не привыкаю. Я молча, как вершина, протыкаю Всех этих дней сплошные облака. Ты проживаешь сумрачно во мне, Как тайное предчувствие бессмертья, Хоть годы нам отпущены по смете, — Огонь звезды горит в любом огне. Когда луна взойдет, свеча ночей, Мне кажется, что ты идешь к палатке. Я понимаю, ложь бывает сладкой, Но засыпаю с ложью на плече. Мне снится платье старое твое, Которое люблю я больше новых. Ах, дело не во снах и не в обновах, А в том, что без тебя мне не житье. Отвесы гор, теченья белых рек Заставят где-нибудь остановиться. Я знаю — будет за меня молиться Один — и очень добрый — человек. Огней аэродромная строка Закончит многоточьем это лето, И в море домодедовского света Впадет разлука, будто бы река. Мой друг! Я не могу тебя забыть. Господь соединил хребты и воды, Пустынь и льдов различные природы, Вершины гор соединил с восходом И нас с тобой, мой друг, соединил. 16

июля 1978 Памир

«СПАРТАК» НА ПАМИРЕ

Однажды весной вдохновенной В одной из московских квартир Собрались совсем не худые спортсмены, И речь у них шла про Памир: Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша И самый увесистый я. Отправлены разные грузы, И ошский базар взял нас в плен: Шурпа, помидоры, лепешки, арбузы, Салол с белладонной, пурген… Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша И самый усидчивый я. Окончился путь некороткий, Гора перед нами встает. Присутствие чая, отсутствие водки — Да разве тут трезвый взойдет?! Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша И самый задумчивый я. Мы вышли, отбросив сомненья, Таща рюкзаки по жаре. У каждого было особое мненье, Как лезть нам по этой горе. Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша И самый настойчивый я. Один уронил общий спальник — Он в пропасть летел, как топор; Другой молотком зашарашил по пальцу — Но всех вместе радует спорт: Аркашу, Алешу, Юрашу, Климашу И даже, представьте, меня! И были, сказать откровенно, Помянуты в трудных местах И белые горы, и дикие стены, И общество наше «Спартак» Аркашей, Алешей, Юрашей, Климашей И самым воспитанным мной. С горы мы пришли с синяками, Тут жены нам «радио» шлют: С такими, как вы, говорят, долбаками Пускай уж другие живут — С Аркашей, Алешей, Юрашей, Климашей И с самым порядочным мной. Мы приняли это как вызов, Решили, что всё — нам пора Остаться под видом обычных киргизов И лазить всю жизнь по горам. 16 июля 1978 Памир

ЦЫГАНОЧКА

Я на рельсы выхожу, На страну свою гляжу: Где ж за гранью снежных зим Есть открытый магазин? Денег нету ни хрена, Нет ни пива, ни вина, Ни бутылочки пустой, Ни кроватки на постой. Вижу полдень, вижу день, Вижу судьбы всех людей, В запыленное окно Вижу длинное кино. Вот мелькают города — Ярославль, Вологда. Вот мелькают наши дни, Как далекие огни. Где же ждет меня жена, Одинока и бледна? Где ж найти такую грудь, Чтоб в теньке ее вздремнуть? Омск, Томск, Москва, Чита, Челябинск. Омск, Томск, Москва, Чита, Челябинск. 1978

РАССКАЗ ЖЕНЩИНЫ,

или Случай у метро «Площадь Революции», перешедший в случай на 15-й Парковой улице

Он за мною, видно, шел, Взял за локоть: «Слушай, Люся, Будет очень хорошо, Я живу в отдельном люксе». У него усы густы И глаза, как две букашки, И виднеются кусты Из-за ворота рубашки. Я не Люся, говорю, А зовут меня Тамара, И такого не терплю, И такие мне не пара… Десять лет варила суп, Десять лет белье стирала, Десять лет в очередях Колбасу я доставала, Десять лет учила я Сверхсекретное чего-то, Десять лет сидела я У окошка на работе, Сердце стачивая в кровь, Десять лет дите растила — Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы. Не смутился он ничуть, Только глазом гладит платье: «Я за вечер заплачу, Сколько за год тебе платят». Я играла в мяч ручной За спортивные награды, И была я центровой, И бросочек был — что надо. Я авосечку-суму Из руки переложила, Кавалеру своему Меж букашек засветила! Мне до «Щелковской» метро, А от «Щелковской» — автобус, А в авоське шесть кило Овощных консервов «Глобус». Открываю тихо дверь — Дочка долбит фортепьяно, Ну, а мой любимый зверь — Он лежит, конечно, пьяный. Снять ботиночки с него, Не тревожа, постаралась, От получки от его Трешка мятая осталась. На плите чаек стоит, Дочка сладко засыпает, За окном моим ГАИ Громко частников ругает. Глянешь в телик — дым и чад: Поколенье молодое — Все с гитарами, кричат, Как перед большой бедою. Убрала я со стола, Своего пригрела Пашку… Все же мало я дала Тому гаду меж букашек. 17 июля 1978 Памир

НАСТАНЕТ ДЕНЬ

Если изумрудную долину Речкой разделить наполовину, Вкруг поставить горы И открыть просторы — Будет юго-западный Памир. Здесь красивы горы и опасны, Здесь ходил Лукницкий и Некрасов, Этот день вчерашний Стал немного нашим, Как и юго-западный Памир. Так редки здесь белые палатки, Здесь что ни вершина, то загадки. Здесь нужны фигуры, Здесь не шуры-муры — Это юго-западный Памир. Ты всего нам выдал понемногу — Горы, солнце, песню и дорогу, Выдал нам удачу И друзей в придачу Этот юго-западный Памир. Настанет день, растают горы за горами, Но мы тебя от этой участи спасем. Настанет день, но ты не расстаешься с нами — О наш Памир! Как в рюкзаке, тебя в душе мы унесем. 18–19 июля 1978 Памир