т.1 Стихотворения и песни

Визбор Юрий Иосифович

Я В ДОЛГУ ПЕРЕД ВАМИ

Снег над лагерем валит, Гнет палатки в дугу… Я в долгу перед вами, Словно в белом снегу. Я всю память листаю, Завалясь на кровать, Я в Москву улетаю, Чтобы долг свой отдать. Где же вы пропадали? — Этих лет и не счесть. Отчего не писали? — Я бы знал, что вы есть. И московский автобус, Столь банальный на вид, Обогнул бы весь глобус От беды до любви. Претендуя на имя И ваши права, Шли ко мне всё иные Имена и слова. То трубил я охоту, То я путал следы, То туман над болотом Принимал за сады. То я строил квартиры, В которых не жил, То владел я полмиром, В котором тужил… От хлопот тех осталось — Чемодан

да рюкзак, Книги, письма и жалость, Что все вышло не так. Спит пилот на диване — Кто ж летает в пургу? Я в долгу перед вами, Словно в белом снегу. Отчего так не скоро И с оглядкой бежит Телеграмма, которой Ожидаешь всю жизнь? 18–24 июля 1978 Памир

ПЕРЕДЕЛКИНСКИЙ ВАЛЬС

В это утро шел снег. Этой осенью шел он однажды, Но — растаял… Теперь Электрички несутся в снегу. Этой ночью был сон, Сон, по-моему, вещий и важный. Мы уходим гулять, Этот сон вспомнить я не могу. А кто-то кружит, кружит над нами И требует посадки, Но ему-то помогут, А нам-то как быть? Что забыть, что любить? В даль какую бежать без оглядки Меж сугробов сомнений По льдистой тропинке любви? Переделкино спит После скучных субботних веселий И не знает еще, Что настала уж зимняя жизнь. Мы неспешно идем, Мы справляем любви новоселье, И нетоптаный снег Удивительно кстати лежит. Ах, какая зима Опустилась в то утро на плечи Золотым куполам, Под которыми свет мы нашли. И не гаснет огонь, И возносятся сосны, как свечи, И Борис Леонидыч Как будто бы рядом стоит. А кто-то кружит, кружит над нами И требует посадки, Но ему-то помогут, А нам-то как быть? Что забыть, что любить? В даль какую бежать без оглядки Меж сугробов сомнений По льдистой тропинке любви? 24 июля 1978 Памир

«Есть в Родине моей такая грусть…»

Есть в Родине моей такая грусть, Какую описать я не берусь. Я только знаю — эта грусть светла И никогда душе не тяжела. Ну что за тайна в сумрачных полях, В тропинке, огибающей овраг, И в листьях, что плывут себе, легки, По черным зеркалам лесной реки. Июль 1978

НЕПОГОДА В ГОРАХ

Свечка темно горит, Дождик в окно стучит, Лето — сплошной обман, В соснах висит туман. Врут все мои друзья, Что, мол, придет рассвет, Что, дескать, есть края, Где непогоды нет. И не пробьет тех туч Солнца густая кровь, Их лишь разгонит луч, Луч тот — твоя любовь. Непогода в горах, непогода! В эту смену с погодой прокол, Будто плачет о ком-то природа В нашем лагере «Узункол». Нам-то что? Мы в тепле и в уюте И весь вечер гоняем чаи. Лишь бы те, кто сейчас на маршруте, Завтра в лагерь спуститься б смогли. 17–20 августа 1978 Альплагерь« Узункол»

МНОГОГОЛОСЬЕ

О, мой пресветлый отчий край! О голоса его и звоны! В какую высь ни залетай — Всё над тобой его иконы. И происходит торжество В его лесах, в его колосьях. Мне вечно слышится его Многоголосье. Какой покой в его лесах, Как в них черны и влажны реки! Какие храмы в небесах Над ним возведены навеки! И происходит торжество В его лесах, в его колосьях. Мне вечно слышится его Многоголосье. Я — как скрещенье многих дней, И слышу я в лугах росистых И голоса моих друзей, И голоса с небес российских. И происходит торжество В его лесах, в его колосьях. Мне вечно слышится его Многоголосье. Август — 21 сентября 1978 Альплагерь« Узункол» — Москва

«Когда горит звезда с названием „Беда“…»

Когда горит звезда с названием «Беда», Когда бессильны все машины века, Когда в беде такой надежды никакой, Тогда надежда лишь на человека. Ты не брось меня в страшной беде, Когда силы мои на исходе. Человек состоит из людей, Что однажды на помощь приходят. От слабости не раз друзья спасали нас, До настоящей

дружбы нас возвысив. Но иногда для нас рука друзей нужна, Рука в прямом, не в переносном смысле. И где б я ни бывал, повсюду узнавал Содружество высоких параллелей. Мне без него нельзя — спасибо вам, друзья, За то, что вы друзья на самом деле. 7–8 октября 1978 Внуково

«Что скажу я тебе — ты не слушай…»

Что скажу я тебе — ты не слушай, Я ведь так, несерьезно скажу. Просто я свою бедную душу На ладони твои положу. Сдвинем чаши, забудем итоги. Что-то все-таки было не зря, Коль стою я у края дороги, Растеряв все свои козыря. Ах, зачем там в ночи запрягают Не пригодных к погоне коней? Это ж годы мои убегают Стаей птиц по багряной луне. Всю неделю стучали морозы По окошку рукой костяной, И копили печали березы, Чтобы вдоволь поплакать весной. Ни стихам не поверив, ни прозе, Мы молчим, ничего не сказав, Вот на этом жестоком морозе Доверяя лишь только глазам. 8–9 февраля 1979

РЕЧКА НАРА

Лучше нет для нас подарка, Чем зеленая байдарка. У костра сидит Тамарка, Режет ножиком хлеба. И волнует нас с тобою Нечто очень голубое — То ли речка, то ли ночка, То ли общая судьба. Так давай споем на пару Про Тамару, про гитару И про речку нашу Нару, Что, как девочка, бежит Через рощи, через пущи, Через нас с тобой, плывущих По смешному океану Под названьем «Наша жизнь». Лучше нет для нас призванья, Чем бесплодные скитанья, Чем наивные желанья Собеседника понять. Но, весну предполагая, Томка веточкой играет, Одновременно ругая Невиновного меня. Так давай споем на пару Про Тамару, про гитару И про речку нашу Нару, Что, как девочка, бежит Через рощи, через пуши, Через нас с тобой, плывущих По веселому проливу Под названьем «Наша жизнь». Лучше нету того свету, Но туда охоты нету, Если только кто «с приветом», То пожалуйста — вперед! Были реки, были горы, Будут новые просторы, И закончится не скоро Наш байдарочный поход. Так давай споем на пару Про Тамару, про гитару И про речку нашу Нару, Что, как девочка, бежит Через рощи, через пущи, Через нас с тобой, плывущих По коротенькой речушке Под названьем «Наша жизнь». 1978 — 13 апреля 1979

САД НАДЕЖД

Тайна моя, мой единственный клад, Молча вхожу я в свой маленький сад. Там не тюльпаны, не вишни в цвету — Там — наши надежды. Я святые слова, как цветы, собираю. Только, Боже, кому их отдать? Чей костер там в тумане мигает? Уж не твой ли, моя дорогая, Не меня ли ты вышла встречать? Я надежды свои на тебя возлагаю. Встреться мне только раз, только раз. Дни проходят, моя дорогая, Словно дым над сырыми лугами, И летят, и летят мимо нас. Грозы и бури, мороз, снегопад Мяли надежды, губили мой сад — Но воскресал он во все времена: В этом саду все весна да весна. Как я долго иду, суету раздвигая, Как боюсь я не встретить зарю… Подожди у огня, дорогая, Я тебе свою жизнь предлагаю. Я тебя, понимаешь, люблю. 28–29 мая 1979

БЕЛАЯ СОВА

Ну что ж, давай прощаться, тундра пестрая, Держим курс на северо-восток. Но прежде, чем проститься с этим островом, Взглянем на него еще разок. И в памяти воскреснут другие острова, Которые нам видеть довелось… Кружит над нашим островом полярная сова, Сонная, как вахтенный матрос. Прощай, но эту встречу не забудь, не зачеркни. Путь наш — в отдаленные края. Но ты, будь человеком, раз в полгода мне черкни: Север. До востребования. И «Капитан Сорокин» — наш красивый ледокол — Скворешник наклоняет свой едва, И снялся со швартовых этот остров и ушел, Белый, как полярная сова. Не ходим мы налево — в иностранные моря: Нам морей со льдом хватает тут. Послали нас сюда и дали роль поводыря, А дальше ледокола не пошлют. Любите нас, девчата, чтоб кружилась голова, Чтоб полюбить нам Север не пришлось. Над нашею судьбой кружит полярная сова, Серьезная, как вахтенный матрос. Август 1979 Арктика, ледокол «Капитан Сорокин»