Табу Ре Ткин
Шрифт:
– Тогда я пошел. А ты давай туда.
– майор показал направление, попрощался и удалился в противоположном направлении.
Сергей Сергеевич посмотрел ему в след и пошел в сторону леса, напрягая слух, в поиске одинокого ручейка. Он подозревал, что его борода и усы, которые отпустил ради солидности, оказали ему медвежью услугу, так как делали похожим на террориста номер один, о чем не раз говорил начальник. Избавившись от естественных украшений, посидел у воды, обдумывая ситуацию. Решив, что уже теперь ни чего не изменить, с рассветом отправился на слет акынов. Заблудился. Только к вечеру он из далека услышал гомон большого скопления людей.
Выйдя
После тишины и правильности леса, увиденный хаос мешал сознание. Но есть хотелось. Выбрав себе компанию поспокойнее, и определив место между двумя, как ему показалось более слабыми, чем он, человеками, неопределенного пола, Сергей смелыми шагами вышел к людям и сел на свободное место. Сидевший справа, оказался мужчиной средних лет. Этот гражданин, с явной угрозой в голосе, спросил:
– Не волхв?
Получив отрицательный ответ, протянул стакан, наполовину наполненный прозрачной жидкостью. Табуреткин выпил. По телу разлилось тепло. Есть захотелось еще больше. Уже не испытывая страха, взял лежащую не далеко от него краюху хлеба и принялся жевать, искоса следя за обществом. Общество молча пило водку, по кругу передовая единственный стакан, слушая игравшего на дутаре и поющего человека. Пока все были заняты этим важным делом, изголодавшийся, несмело взял с импровизированного стола кусок жареной колбасы, присовокупив к ней соленый огурец. На него покосились, но ни чего не сказали, видно в этом обществе есть - было плохим тоном. По этой причине, еды было много.
Насытившись, и приняв на грудь очередной стакан, Сергей Сергеевич припомнил, что в их краях, именно в это время проходит слет акынов со всего мира. В студенческие годы, почти все его знакомые побывали на этом бесплатном шоу. Он сам не раз собирался посетить мероприятие, да как-то не получалось. Уже закончив учебу, многие продолжали ездить, делясь при встрече радостными воспоминаниями о совместном распитии спиртных напитков с тем или иным великим акыном. Сообразив, что майор был прав, и в такой толпе его наверняка не найдут, найдя приемлемым для себя обстоятельством, наличие на этом бескрайнем просторе, дармовой еды и выпивки, решил остаться на некоторое время в стойбище.
Будучи единственным, в этой компании, голос акына привлек к себе внимание. Акын пел не мудреную песню:
Мы сидим у костра,
Много старых друзей,
Вспоминая ушедших в пространство вселенной.
Нам легко на Земле,
Говорить о других.
Нам немножечко грустно,
Что их нет между нами...
Слова песни и количество выпитого говорили о том, что скоро окружение Димы начнет плакать и целоваться. Целоваться с волосатым гражданином справа не хотелось. Количество выпитого не позволяло воспылать симпатией и к сидевшей слева бритой тетке неопределенного возраста. Невольный гость решил за благо ретироваться к более симпатичной компании. Оценив окружавшие кучки, он переместился в общество, состоявшее по большей части из одиноких дам за тридцать, среди которых были и симпатично скучающие особи, здраво думая о ночлеге.
К тому времени небо стали
Тут из леса вышла большая группа старцев, явно косившая под волхвов. Их приближение было встречено обществом с безразличием. Подумаешь, да в округе бродят сотни очумелых волхвов, заколебали эти волхвы, ни куда от этих волхвов не денешься. Те же, ни говоря даже "Здрасте", уселись вокруг горевшего ровным пламенем костра, бесцеремонно, протянули к костру заиндевевшие конечности, и не к кому не обращаясь, продолжили свою чревовешательную беседу.
– Ни как к дождю полетели,- глядя на горящие поленья, низким, идущем из глубины голосом, проверещал самый старый. На это, безусловно, правдивое предсказание, остальные двадцать восемь волхвов усердно закивали головами. Отзываясь на реплику, с неба заморосило. Сидевшие до этого в тихой и мирной обстановке местные жители, стали бить предсказателя палками, приговаривая при этом добрые пожелания. Как не странно, за избиваемого ни кто не вступался. "Традиция"- подумал Табуреткин. В это время ударили и его.
– А говорил не волхв,- отличился хорошей памятью, бывший соседом у другого костра, волосатый гражданин, и найдя в лице несчастного страдальца объект для вымещения не добрых чувств, принялся колотить по нему своими хилыми руками. Сергея утешало одно - злодей спортом не увлекался.
Волхвы, будучи завсегдатаями шоу, и зная все наперед в силу своих природных способностей, бросились в сторону леса. Их не догоняли, лишь грозили. Оставшийся единственной избиваемой сущностью, Табуреткин ощутил ослабевание, а затем и полную остановку тупого натиска на свое тело. Волосатый, по поведению своего визави, понял, что ошибся. Решив загладить вину, предложил:
– Пошли, выпьем.
Поняв шестым чувством, что лучше не отказываться, Сергей Сергеевич побрел к старой компании, рассудив, что выпив еще пару стаканов, он вполне сможет переночевать в палатке у лысой.
Не смотря на настрой, проснулся он поздно утром в палатке, не лысой дамы, а волосатого мужика. Голова раскалывалась, вставать не хотелось. Мучили подозрения в отношении хозяина жилища - того ли цвета его ориентация. Последняя, соответствовала общепринятой, доказательством чего было недоброжелательное приветствие, и явное разочарование приветствовавшего от вида спящего рядом вновь приобретенного знакомого.
От одного вида бутылки водки, которую Костя, так звали волосатого, достал из объемного рюкзака, мутило. Пересилив себя и сделав несколько глотков прямо из горлышка, Сергей почувствовал себя живым. Опохмелился и вышел на свежий воздух. Постояв около палатки несколько секунд, ночные соседи разошлись в разные стороны, с обоюдным желанием провести предстоящую ночь порознь и желательно в более приятной компании.
При ярком солнечном свете, стойбище казалось, возникшим из неоткуда городом бродячих менестрелей. Строгая геометрия его улиц, перемежалась большими и малыми площадями, торговыми рядами, импровизированными концертными площадками, и тут и там горящими кострами. Выяснив у встречного акына, какой сегодня день, ибо счет дням в подземелье он потерял, Табуреткин определил, что до окончания сбора еще несколько суток. Начал обходить пространство, прицениваясь к различным кучкам собравшихся, дабы прибиться к какому-нибудь обществу, и провести остаток дней этого действа с пользой для себя, а именно в тепле и сытости.