Табу Ре Ткин
Шрифт:
– Да я с товарищем Ким Бен Дамом обедал. Да я Будду Кьетирати знаю. Да я, да я...
– Разошелся монах, маша над собой колокольчиком. Колокольчик тихо позванивал, навевая сон и скуку.
Владимир Петрович предложил ему таблетку счастья, случайно завалявшуюся у него за подкладкой пальто. Выпив лекарство, старик успокоился и начал рассказ о своих подопечных. Внимающие ему Виктор Павлович и Сергей Сергеевич заподозрили, что кроме радости, снадобье способствует взаимопониманию между народами.
– Скажу правду, что все живущие в монастыре и есть совершенства.
– Видим. Что в нем совершенного: толст, лицо одутловатое, бывший алкоголик видно, под глазами мешки, с почками проблемы...
– Он несет воду. Смотрите внимательно. Вода налита до самых краев, но ни одна капля не выпадет из ведра, пока она не окажется на кухне. Его совершенство в способности переносить воду. Он прирожденный водонос.
Идемте, я вам покажу того, кого и Вы согласитесь назвать Величайшим.
Следуя за настоятелем, товарищи поднялись на самую крышу. Здесь сидел монах, который из подручных материалов, состоящих по большей части из песка и камней, насыпал картину. Кроме крашеных стройматериалов, в своем прикладном творчестве, не признанный художник использовал испражнения местных животных, сухую траву и остатки деревьев в виде сучков, листьев и опилок. Под его рукой картина получалась почти живой. Впечатление создавалось не только мастерством рисовальщика; ветер, порывами налетавший на крышу, заставлял песок и другие предметы, которыми была выложена картина, перемещаться по поверхности шедевра, внося изменения в ее внешнем виде, ни чуть не портя замысла.
– Не будем мешать. Сегодня он закончит с этой картиной и примется за другую.
– На другой крыше?
– Нет здесь же. Эту унесет ветер.
– За чем же он будет делать новую, если его совершенное творчество столь не долговечно.
– За тем, что бы создать еще более совершенное творение и что бы не сравнивать вновь создаваемое с ранними работами.
– Каму же они нужны?
– Ему. Он совершенствует самого себя. Идемте.
Они прошли в трапезную. Время приема пищи прошло. Зала была пуста, если не считать одиноко сидящего монаха, поглощавшего из маленькой миски рис.
– Ааал, - позвал его настоятель,- дай гостям попробовать твое кушанье.
– Оно не совершенно, учитель.
– Ответил тот.
– Все равно, предложи гостям.
Монах нехотя протянул миску. Владимир Петрович, первым взял горсть риса и отправил его в рот. Вкус был не обычен. В блюде явно отсутствовали соль и специи. Тем не менее, ни когда в жизни он не ел такого вкусного гарнира. Он взял еще. За ним, интерес к пище высказали и его товарищи. Монах остался без еды.
– Это тоже совершенство. Ни кто лучше не может приготовить рис. Он варит его без соли и специй, ни чего не добавляя. Лишь следуя внутреннему голосу, он знает: когда в воду добавить сырые зерна, когда - снять с огня, когда - накрыть и чем, на сколько оставить остывать, сколько времени выдержать готовую пищу на воздухе, сколько на солнце...
– И все это он ест сам?
– решил выяснить вероятность приглашения
– Да.
– Подтвердил его худшие опасения настоятель.
– Зачем тогда он так совершенствуется?
– Что бы следующее его блюдо, стало лучше предыдущего.
– Это все очень интересно,- прервал разговор Владимир Петрович, - Здесь все такие? Совершенства одного действия.
– Все.
– А многоликих нет?
– В каком смысле?
– Что бы и кашу варить и воду носить?
– Тот, что сейчас рисует, раньше воду носил. Но в данный отрезок времени, я думаю, не сможет принести даже половины ведра. Достигнув совершенства в этом деле, он перестал практиковаться, отдавшись в новую для себя стихию.
– Скажите, а у вас, нет таких которые левитируют, читают и внушают мысли?
– заинтересовался не традиционными способностями буддистов-профессионалов Андреев.
– Нет. Таких нет.
– Огорчил его настоятель.
– А что так. Времени я вижу у ваших подопечных море, ни куда не торопятся. Развлекались бы потихоньку. Один бы летал, другой стулья взглядом двигал. Все польза.
– Внес рацпредложение Владимир Петрович.
– Зачем летать. Мы не птицы. Да и мебель просто перенести руками можно, зачем взглядом передвигать?
– Ну а мысли внушать на расстоянии, или наоборот читать, это же интересно?
– не унимался майор.
– Нет. Таким тоже ни кто не увлекается. Да и зачем?
– Как зачем? К примеру, идет кто-то в ваш монастырь, а вы уже знаете: кто и зачем к вам пожаловал. С добром или злом. Полезная способность.
– Что же в ней полезного? Ну будем мы знать, что вы к нам подарки в честь выборов несете. Вы приходите, а мы уже рады. Вы нас за идиотов принимать начинаете, и вместо подарков комиссию из психиатров подсовываете. Те узнают, что у нас уникумы есть, которые мысли читают, монастырь зачищают, уникумов на службу Родине, а остальных БАМ достраивать.
– БАМ построили.
– Ну тогда что-нибудь еще.
– Так если у вас есть такие, которые могут предметы на расстоянии двигать, то Вы, зная о приближении карательных отрядов, на их пути завалы из горной породы образуете. Ни кто тогда к вам и не попадет.
– Если бы у нас были такие, то нашлись бы более совершенные в этом деле в другом месте. Двух совершенств быть не может. Совершенство может быть только одно, и то, что сильнее стало бы на наше давить.
– Но вдруг Ваш бы победил?
– Тогда менее совершенные, или совершенные в чем-то другом, попытались решить спор в свою пользу. Нельзя противопоставлять себя миру или менее совершенному, стремящемуся к превосходству, дураку. Потому наши совершенства не опасны ни для кого и совершенны в способностях, для других не имеющих опасности...
– И интереса.
– Закончил, за него, Виктор.
Уяснив для себя в чем совершенство не совершенств, гости не стали настаивать на встрече с ними и тепло попрощавшись с монахами, отправились в урочище Ооара. Там Табу Ре Ткин надеялся получить откровение.