Таинства в истории отношений между Востоком и Западом

Готц Роберт

Цвингли и Кальвин отрицали реальное присутствие Христа в причастии. Для Цвингли хлеб и вино суть лишь напоминающие знаки, а для Кальвина причастие отображает только духовную связь с небесным телом Христа. В противоположность им Лютер был убежден в реальном присутствии, но считал, что происходит не transsubstantiatio («пресуществление», перемена сущности), а consubstantiatio (добавление другой сущности, «сосуществование» сущностей), т. е. тело и кровь Христа присутствуют действительным образом, но невидимо «под» веществом хлеба и вина. Хранение гостии (причастия) и поклонение ей Лютер отвергал [382] .

382

О Лютере и реформаторах см. выше, а также: LThK. Bd. 3. S. 1152 sq.

Тридентский собор осудил воззрения реформаторов и объявил, опираясь на целый ряд предыдущих соборных решений, что в установленном Христом таинстве евхаристии по освящении священником святых даров Иисус актуально

присутствует – Своим истинным телом и кровью [383] , потому что произнесенные священником от имени Христа слова освящения совершают пресуществление хлеба и вина в святое тело и в святую кровь, так что остается только внешний вид хлеба и вина [384] .

383

См.: Concilium Tridentinum. Sessio VIII. 874, 883 sqq., 890.

384

См.: Ibid. Sessio VIII. 876 sq., 884; ср.: Eugenius IV. Decretum pro Arme-ni is. 698.

К сожалению, не связь с тайной Церкви и не направленность всех остальных таинств к этой главной тайне спасения были в центре внимания на соборе при рассмотрении евхаристии, а лишь тот единственный факт, что в отличие от остальных таинств «причина святости» присутствует в евхаристии даже до причащения [385] .

Экклезиологический аспект (связь с тайной Церкви) отсутствует и в принятом на соборе в 1562 г. учении о святых дарах. Вместо этого главное внимание было уделено критике протестантских идей, отрицающих связь святых даров с крестной жертвой. Святая месса, хотя бы и бескровная, есть актуализируемое изображение и продолжающаяся во времени и пространстве крестная жертва Христа и как таковая есть не только восхваление, благодарение и воспоминание, но и искупительная жертва за живых и умерших [386] .

385

См.: Ibid. Sessio VIII. 876.

386

См.: Ibid. SessioXXII. 938 sqq.

Совершенно очевидно, что постановка Тридентским собором проблем в вопросе о таинствах практически целиком была связана с задачей защиты от нападок реформаторов, вследствие чего стала неизбежной односторонность соборных определений. Защита от нападений реформаторов потребовала прочерчивания приоритетных направлений, которые в дальнейшем – приспосабливаемые к изменчивому ходу истории – привели к однобокости, а впоследствии и к содержательной ущербности католического учения о таинствах. Евхаристическое благочестие оказалось направленным прежде всего на поклонение налично присутствующему в дарохранительнице Господу, а восприятие самого таинства евхаристии было оттеснено на задний план. Жертвенная идея евхаристии стала настолько доминирующей при совершении святой мессы , что было искажено понимание смысла общей церковной трапезы. Дело дошло даже до отрыва святой мессы от святого причастия, а вместо экклезиологического аспекта освящения на передний план выступил сугубо личностный аспект восприятия святыни отдельным человеком .

Часть III

Православное учение о таинствах

В предыдущей части все внимание было уделено католическому и протестантскому учениям о таинствах, исходя из того, что эти учения оказали решающее влияние, как позитивное, так и негативное, на развитие православного богословия таинств . И здесь следует различать богословский и церковно-политический планы, в которых наблюдались противоположные тенденции – либо объединять таинства, либо находить в них все большие отличия.

Отход от неоплатонизма и построение общего учения о таинствах методами схоластики с помощью категорий Аристотеля означали, как мы говорили выше, непреодолимый разрыв между Востоком и Западом в истолковании понятий и sacramentum . А предпринятое реформаторами смещение акцента исключительно на слово, как и связанное с этим пренебрежение обрядом и тайнодействием, усилило разрыв, завершившийся полным расколом. Богословское развитие на Востоке и на Западе шло в разных направлениях.

В плоскости же церковно-политической происходили совсем другие события. Угроза вторжения со стороны Турции заставила Византию искать унии с Римской церковью, ибо только уния сулила помощь от западного христианства. Но достигнутые на II Лионском (1274 г.) и Ферраро-Флорентийском (1438—1439 гг.) соборах договоренности об объединении церквей оказались недолговечными, так как на Востоке их не удалось претворить в жизнь. Тем не менее они привели, неофициально и «контрабандой», к заимствованию некоторых составляющих латинского учения о таинствах.

На II Лионском униатском соборе император Михаил VIII Палеолог в своем «Исповедании веры» (1274 г.) признал и латинское число таинств – семь . и термин «пресуществление» (, transsubstantiatio) для обозначения преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы [387] . То же самое объявил патриарх Иоанн Векк в апреле 1277 г. Тем самым «седмеричное число» таинств и понятие «пресуществление» без всяких осложнений вошли в православное богословие, хотя эти идеи и не были приняты всей церковью [388] . На Ферраро-Флорентийском соборе не только термины, но и все учение Римской церкви о таинствах в целом не вызвало никаких возражений со стороны византийских богословов: предметом спора оказались лишь частные аспекты совершения таинств – употребление пресного хлеба на литургии и наличие молитвы эпиклесиса (призывания Святого Духа) [389] .

387

«Tenet etiam et docet eadem sancta Romana Ecclesia, septem esse eccle-siastica sacramenta, unum scilicet baptisma, de quo dictum est supra; aliud est sacramentum confirmationis, quod per manuum impositionem episcopi conferunt, chrismando renatos; aliud est poenitentia, aliud Eucharistia, aliud sacramentum ordinis, aliud est matrimonium, aliud extrema unctio, quae secundum doctrinam beati Iacobi infirmantibus adhibetur. Sacramentum Eucharistiae ex azymo conficit eadem Romana Ecclesia, tenens et docens, quod in ipso sacramento panis vere transsub-stantiaturin corpus et vinum in sanguinemDomini nostri Jesu Christi [Содержит

и учит тому же святая Римская церковь, что есть семь церковных таинств. Первое – крещение, о котором сказано выше; второе – таинство конфирмации, которое совершается через возложение рук епископа (или священника, как заявлял еще Иоанн Векк в своем исповедании. – Р. Г.) и в котором через помазание происходит возрождение; третье – покаяние; четвертое – евхаристия; пятое – таинство священства; шестое – брак; седьмое – последнее помазание, которое, согласно учению блаженного ап. Иакова, подает силы немощным. Римская церковь совершает таинство евхаристии на опресноке, содержа и уча, что в самом таинстве хлеб поистине пресуществляется (. – Р. Г.) в тело, а вино – в кровь Господа нашего Иисуса Христа]» (Professiofidei Michaelis Palaeologi. 465).

388

Фактически православные признали лишь то, что под таинствами они понимают именно те семь таинств, которые имеет в виду Римская церковь, без четкого их разграничения. См. часть IV, раздел 3 нашей книги.

389

Специально посвященный таинствам «Декрет об армянах» (Eugenius IV. Decretum pro Armeniis) почти буквально повторяет сочинение Фомы Аквината «De fidei articulis et septem sacramentis».

Во всяком случае, тогдашний митрополит Никейский, впоследствии кардинал Виссарион (в миру Иоанн), от лица греков ясно заявлял, что греки принимают слово и идею «пресуществления» [390] .

Дальнейшие перипетии церковной истории еще глубже повлияли на развитие православного сакраментального богословия. После падения Византии 29 мая 1453 г. противники унии в Константинополе вновь взяли верх. Восемью годами раньше митрополит Киевский Исидор потерпел неудачу при попытке склонить русских к унии [391] . Великий князь московский Василий II в 1448 г. назначил митрополитом Киевским (при условии постоянного проживания в Москве) епископа Иону [392] – такого же противника унии, каким был он сам. Растущая мощь Московского государства в XVI в. способствовала усилению попыток склонить православных в польских восточных областях к унии, которая была политическим мероприятием не в меньшей мере, чем религиозным. В 1596 г., не в последнюю очередь в результате деятельности иезуитов, на земле Речи Посполитой была заключена Брест-Литовская уния (правда, эта и последующие унии в славянских странах Восточной Европы долгое время отравляли отношения между католической церковью и православием).

390

В «Исповедании греков» Виссарион 28 августа 1438 г. писал: «Et quo-niam ab omnibus sanctis Doctoribus Ecclesiae, praesertim ab illo beatis-simo Ioanne Chrysostomo, qui nobis notissimus est, audimus verba Dominica esse illa, quae mutant et transsubstantiant panem et vinum in corpus verum Christi et sanguinem; et quod illa verba divina Salvatoris omnem virtutem transsubstantiationis habent; nos ipsum sanctissimum Doctorem, et illius sententiam sequimur de necessitate [И так как от всех святых учителей церкви и прежде всего от блаженнейшего Иоанна Златоуста, который более всего нами почитаем, мы слышим, что слова Господни таковы, что изменяют и пресуществляют хлеб и вино в истинное тело и кровь Христовы и что эти Божественные глаголы Спасителя несут в себе всю актуальную силу (virtus) пресуществления, то мы необходимо следуем святейшему учителю и его мысли]» (Bessarion. Graecorum confessio).

391

Ср.: Ammann. S. 141 – 146.

392

Это самовольное поставление русского митрополита положило основание для будущего московского патриаршества и означало полный выход из-под юрисдикции Константинополя, который до 1448 г. рукополагал и направлял на Русь митрополита Киевского и всея Руси, естественно, бывшего греком.

Уже в 1559 г. Ф. Меланхтон обратил внимание на Восток и направил патриарху Константинопольскому Иоасафу II греческий перевод Аугсбургского исповедания. Однако патриарх ответа не дал, а тем временем нескольким германским лютеранам удалось обосноваться в Молдавском княжестве. При очевидно напряженных отношениях между Римом и Константинополем патриарх Иеремия II (Транос) не усмотрел ничего зазорного в том, что лютеране через кайзерско-габсбургского посланника Давида Унгнада, протестанта, в 1573 г. снова искали контакта с Константинополем. В период 1574—1581 гг. между виттенбергскими богословами и патриархом шла переписка, в ходе которой патриарх высказывал отношение к Аугсбургскому исповеданию, причем те его пункты, что казались ему еретическими, он решительно отвергал и в конце концов прервал переписку навсегда [393] .

393

Ср.: Runciman. S. 238 sqq.; Рансимен. С. 237.