Такая долгая жизнь. Записки скульптора

Ястребенецкий Григорий

Я хорошо помню этот удачный для отцовской частной практики день, потому что в этот день у отца было двое пациентов. Вторым пришел молоденький солдат. Входя в кабинет, он громко сказал, употребляя привычную ему военную терминологию:

– Доктор, у меня зудь в канале ствола.

Итак, я очень мало знал об отце и уже после его смерти решил хоть что-то выяснить о его студенческих годах, учебе в Цюрихе, об участии в Гражданской войне, о том, как и за что его посадили в тридцатые годы, ну и, возможно, что-то еще, о чем он мне не рассказывал, боясь, что я протреплюсь в школе и это может плохо отразиться на нашей семье.

После смерти

отца еще несколько лет жил его старый приятель, с которым он учился начиная с первого класса гимназии и потом продолжал дружить и встречаться вплоть до последних дней.

Это был старый адвокат. Ему было больше восьмидесяти лет. Жил он один в большой коммунальной квартире, был почти слепым, но каждый день с палочкой ходил в соседний сквер посидеть на скамейке, посмотреть на проходящих мимо девочек и, по его словам, «завести глазной роман».

Я взял с собой магнитофон и попросил его рассказать все, что он помнит об отце. Он подробно рассказал, как они в гимназии бегали на свидание к девочкам, как в университете были влюблены в одну и ту же студентку. Все мои попытки узнать какие-нибудь подробности из «героической» биографии моего отца остались бесплодными. На магнитофонной пленке оказались записанными имена нескольких девиц и их подробные адреса.

Памятник для Балтийского завода

После Толстикова первым секретарем обкома партии стал Романов. Предполагалось, что им станет Георгий Иванович Попов, но Романов поехал в Москву к Суслову и вернулся в Ленинград первым секретарем.

Маленький, жестокий, высокомерный и заносчивый, он чуть было не стал после смерти Черненко Генеральным секретарем ЦК вместо Горбачева. Трудно представить, что стало бы с нашей страной в этом случае.

Когда Романов утром выезжал из своего дома на площади Революции в Смольный, все дороги, по которым следовала его машина и машины сопровождения, перекрывались. Люди подолгу не могли перейти улицу, опаздывали на работу.

Как многие политические деятели, он мечтал увековечить свое правление городом каким-нибудь грандиозным сооружением. И тогда возникла идея создания памятника Великой Октябрьской социалистической революции в Ленинграде. Для этой цели в Финском заливе неподалеку от берега должен был быть намыт остров, к которому бы вела роскошная эспланада.

Был объявлен конкурс. Победили архитектор Василий Петров и скульптор Анатолий Дема. Их проект представлял собой грандиозный многофигурный рельеф, расположенный на объеме, напоминающем два крыла, устремленных от центра в обе стороны. Этот рельеф должен был покоиться на высоком подиуме из высоких ступеней.

На мой взгляд, установка памятника на подобном месте была с самого начала неосуществимой. Будь у нас такая же ситуация, как в Нью-Йорке, где статуя Свободы, имеющая четкий силуэт, хорошо просматривается с противоположного берега, все было бы оправданным. А тут со стороны воды пассажиры редких судов, идущих вдали от берега по фарватеру, не смогли бы рассмотреть рельефы, несущие основную смысловую нагрузку, и непонятный силуэт памятника вызывал бы лишь недоумение. В то же время для тех, кто смотрел бы на памятник с суши, он казался бы гигантским, а рельефы с близкого расстояния были бы плохо различимы. Да и вообще непонятен был бы гигантский масштаб памятника.

В общем, неразрешимых проблем оказалось много, и бедные Петров и Дема долго мучились с этой композицией, которую никак не могли утвердить на

всевозможных художественных советах и комиссиях.

Я уже не помню, как это произошло, но в это же время ко мне в мастерскую пришел архитектор Копыловский. Очень талантливый, немного заумный архитектор, полный всевозможных идей. Пожалуй, единственный значительный его проект, который он осуществил и над которым я работал вместе с ним и со скульпторами Козенюком и Ротановым, был памятник на Ивановских порогах, на линии обороны Ленинграда в Отечественной войне.

Копыловский предложил выполнить памятник истории Балтийского завода. К этой работе он привлек еще скульпторов Горевого и Кубасова. По его идее памятник, стоящий во дворе Балтийского завода, должен был представлять собой длинную ленту, состоящую из выступающих и западающих плоскостей с рельефами с сюжетами из истории завода. Лента стояла на двух опорах, и под ней свободно могли проходить люди.

Поначалу предполагалось, что вся композиция будет состоять из четырех-пяти рельефов, начиная с дореволюционной истории завода с его «подневольным трудом» и кончая современным заводом, на котором работают счастливые люди. В процессе работы выяснилось, что нужен еще рельеф, посвященный Октябрьской революции, потом революции 1905 года, потом Великой Отечественной войне.

В последний момент спохватились – а как же без Ленина! Появился рельеф с Лениным. Лента все разрасталась и разрасталась и достигла двадцатидвухметровой длины. Композиция получилась интересной. Фотографию эскиза поместили в газетах. Потом прошло обсуждение проекта на партийной группе секции скульптуры. Затем приходили из отдела культуры обкома.

В общем, все прошло по заведенному порядку. После того как проект был окончательно утвержден художественным советом и заказчиком, нам выделили цех на Балтийском заводе. В этом цеху работали только глухонемые, так как от действующих агрегатов и станков стоял немыслимый шум и грохот. Люди с нормальным слухом в этом цеху работать не могли.

Я уехал в командировку в Италию, а когда через месяц вернулся, то громадный памятник уже стоял, почти законченный, в глине. Горевой и Кубасов лихо вылепили множество фигур и декоративных элементов. Некоторое время мы поработали вместе и отдали законченный и принятый всеми инстанциями памятник в формовку.

Председателю Союза архитекторов Сергею Сперанскому и председателю Союза художников Борису Угарову показалось, что обидно такой интересный памятник прятать в небольшом, закрытом для всех дворе Балтийского завода, и они предложили вынести памятник на Большой проспект Васильевского острова, в сквер на пересечении с Косой линией, ведущей к Балтийскому заводу.

Вот тут-то все и началось! Памятник Великой Октябрьской социалистической революции, который так пестовал Романов, никак не получался, а тут вдруг появляется готовый памятник практически на ту же тему с небольшим морским уклоном, да еще неподалеку от того места, где предполагалось установить памятник Петрова и Демы. Но в этом новом памятнике Романов никакого участия не принимал. Сразу же по его указанию начались всевозможные проверки: откуда Балтийский завод взял деньги на памятник, почему Комбинат скульптуры принял заказ без разрешения Министерства культуры, почему авторы получили деньги за заднюю стенку, состоящую из текстов, которая была еще не завершена. Кроме того, высота некоторых фигур оказалась не три метра, а на два-три сантиметра ниже.