Таких не берут в космонавты. Часть 1
Шрифт:
Я изначально планировал, что ограничусь лишь первым куплетом песни. Но увидел зашедшего в актовый зал Лёшу Черепанова. Взглянул на его удивлённое лицо…
— … Пройдите в театр «Современник», — продолжил я, — на вечеринку в Дом кино…
Черепанов быстро добрался до первого ряда кресел. Он ухмыльнулся, словно услышал шутку.
— … А это кто сидит с красивой дамой? — я с лёгкостью перешёл на баритон. — Ну, конечно, он…
Увидел, что в зале уже собралось семь человек — все они улыбались, не спускали с меня глаз.
Пианино слегка вибрировало,
— … Конечно, Вася…- пропел я. — Вася… Вася Пиняев из Москвы!
Финал композиции я отыграл не оригинальный — сымпровизировал. Получилось неплохо: даже мне понравилось. Подумал о том, что моя вторая жена от этой импровизации тоже была бы в восторге. Пианино умолкло. Мои руки замерли в воздухе над клавишами. Со стороны зрительного зала донеслись звуки аплодисментов. Одна из пионерок крикнула: «Браво!». Я усмехнулся, потому что девчонка угадала название коллектива — настоящего автора исполненной мною песни. Я помахал публике рукой, изобразил символический поклон. Вновь опустил взгляд на Черепа, чья голова замерла чуть выше уровня сцены.
«Эмма, что не так у меня с голосом? — сказал я. — По-моему, мой голос в полном порядке. И даже более чем в порядке. Превосходный лирический тенор. Баритон тоже был неплох. Уж я-то в голосах разбираюсь. Я точно угодил не в прошлое, а в виртуальную реальность. Потому что в „том“ прошлом мой голос так и не восстановился».
— Здорово поёшь, — сказал Черепанов.
— Спасибо, — ответил я.
Посмотрел на свои пальцы, словно проверил, действительно их только по пять на каждой руке.
Краем глаза заметил, как Черепанов сощурился.
— Иришка говорила, что ты голос потерял, — сообщил Алексей.
— Потерял.
— Но сейчас ты спел клёво!
— Потерял, но снова нашёл, — ответил я.
— Это точно, — сказал Черепанов. — Нашёл.
Он кивнул головой и заявил:
— Ты здорово поёшь, Василий! Точно тебе говорю! Как настоящий артист. Я такого пения вживую ещё никогда не слышал. А спой ещё что-нибудь. Какие ты ещё песни знаешь?
Я посмотрел на замерших у входа пионерок — они будто бы позабыли, что вот-вот начнётся урок. Увидел, широко открытые глаза стоявшей рядом с Черепановым старшеклассницы. Перевёл взгляд на Черепа.
— Какая тема тебя интересует? — спросил я.
— Космос, конечно! — воскликнул Алексей.
Я на пару секунд задумался. Усмехнулся. Кивнул.
Сообщил:
— Есть у меня песня на эту тему.
Я повернулся к пианино. С удовольствием наблюдал за тем, как мои пальцы пробежались по клавишам — они будто жили своей жизнью. Музыкальная композиция группы «Манго-манго» жила поначалу только в моём воображении.
Теперь музыка зазвучала и в актовом зале сорок восьмой кировозаводской школы.
Я бросил взгляд на Черепанова и пропел:
— Один мой товарищ любил прыгнуть с вышки…
Мелодию я узнал, пусть и заметил в ней фальшивые ноты. Но эти погрешности в звучании музыки меня сейчас совершенно не волновали.
Голос звучал превосходно.
— … Не тем ударился о воду дурачок!
Моя правая рука на мгновение замерла над клавишами.
Я улыбнулся и спел:
— Таких не берут в космонавты! Таких не берут в космонавты! Таких не берут в космонавты…
Видел, что Черепанов слушал меня, широко распахнув глаза. Заметил, что глуповато улыбались стоявшие около входа в актовый зал пионерки. Старшеклассница с причёской «каре» нахмурила брови, закусила губу.
Я перешёл ко второму куплету:
— Другой мой товарищ — любитель рыбалки…
Подумал о том, что давно не получал такого удовольствия от собственного пения — наверное, с детства, когда выступал на больших и малых сценах. Невольно вспомнил, как пел в Государственном Кремлёвском дворце.
Там мне рукоплескали так же охотно, как и в актовых залах школ.
— … Не тем ударился о воду дурачок!
Я снова замер с поднятой рукой.
Увидел: Черепанов и стоявшая рядом с ним девица улыбались.
— Таких не берут в космонавты! Таких не берут в космонавты! Таких не берут в космонавты…
Мне почудилось, что школьный звонок задребезжал прямо у меня над головой. Я прервал выступление, потому что заметил: Черепанов и его соседка по зрительному залу вздрогнули. Пионерки испуганно вскрикнули и устремились к выходу из зала. Старшеклассница разочаровано вздохнула, посмотрела мне в лицо (словно мысленно сделала его фото себе на память). Она развернулась и поспешила к двери, покачивая бёдрами. Черепанов дернулся следом за ней, но замер. Вновь повернулся ко мне. Он будто бы сожалением посмотрел на клавиши пианино (над которыми в воздухе замерли мои руки).
— Это… Василий, — сказал он, — урок начался. Ты идёшь? Классуха не любит, когда опаздывают.
Я прикрыл клавиши клапом. На секунду задумался. Кивнул.
— Уже иду, — сказал я.
Мысленно произнёс:
«Эмма, жаль, что ты не слышала моё пение! Это было здорово. Можешь мне поверить: я в таких вещах разбираюсь».
«Господин Шульц, я с удовольствием дам оценку вашему пению. Как только вы загрузите аудтофайл в интернет».
«Знать бы, как это сделать, — ответил я. — Поразмышляю на досуге над этой проблемой».
«Эмма, я понял, почему пошёл сегодня вместе с Иришкой Лукиной в школу. Это сработала моя привычка делать всё правильно, как принято, как положено. Она у меня появилась уже во время жизни в Германии. Как говорится, с кем поведёшься, от того и наберёшься. По этой же причине я сейчас бегу в класс на урок».
Я шел по опустевшему школьному коридору — рядом со мной шагал невысокий Черепанов (он был примерно на пятнадцать-двадцать сантиметров ниже меня). Я видел, что Алексей спешил и явно переживал из-за опоздания. Но меня он не обгонял — шёл со мной плечом к плечу, словно не желал заступать мне дорогу.