Таких не берут в космонавты. Часть 1
Шрифт:
«Господин Шульц…»
«Стоп. Это был риторический вопрос».
Я вздохнул.
«А вот прочие вопросы не риторические. Казалось бы, какое мне дело до того убийства? В СССР ежедневно сотни людей умирают насильственной смертью. Но вот именно это убийство, Эмма, мне всю малину портит. Я уже запланировал, что после февральского концерта зрители запомнят моё выступление. Которое там наверняка будет. А не убийство женщины. Эмма, это убийство случится совсем не в тему. Разобраться с ним обязательно нужно. Или физруку ноги сломаю, чтобы он на
Я провёл пальцем по запотевшему оконному стеклу — проткнул нарисованное сердце нарисованной стрелой.
«Поэтому я вижу сейчас перед собой две задачи. Слушай и не говори, что не слышала, Эмма. Во-первых, я разберусь с этим дурацким убийством. Как? Пока не представляю. А вот зачем — это я тебе уже объяснил. Я и себе помогу, и женщину спасу. Тут, как не погляди, сплошная польза. Раз уж я начал эту новую жизнь со спасений, то почему её так же не продолжить? Тем более, что я пока и варианта другого не вижу. Вот так вот, Эмма. А во-вторых, мне нужно разобраться с математикой. Как я это сделаю? Хм…»
— Die Nacht ist die Mutter der Gedanken, — произнёс я. — Ночь рождает мысли. В общем… разберусь.
Я зевнул.
В комнату вернулась Иришка.
Я тут же обратился к ней с вопросом.
Лукина сказала, что в сорок восьмой школе есть три учителя физкультуры. Она меня порадовала тем, что все три физрука в нашей школе — мужчины.
В четверг первым уроком у нас была математика.
В начале урока учительница со скорбным выражением на лице объявила, что мы её расстроили. Сказала, что ожидала от нас «большего». Напомнила, что до выпускного экзамена осталось четыре месяца («а некоторым — шесть месяцев до вступительных экзаменов в ВУЗ»). Вероника Сергеевна покачала головой, по-стариковски поохала (в её исполнении это оханье смотрелось забавно).
Она вернула нам тетради, в которых уже стояли оценки за проверочную работу.
Выждала, пока мы их откроем и спросила:
— Ну, что, ребята? Вы довольны своими результатами?
Глава 14
За окнами сорок восьмой кировозаводской школы ещё не полностью рассвело. Улица будто бы пряталась в тени. Но птицы уже проснулись. Звуки их звонких голосов проникали в класс даже через окна, где щели в рамах заклеили на зиму бумагой. Я с трудом, но всё же слышал едва различимое птичье чириканье. Оно звучало на фоне встревоженного шёпота школьников, шелеста тетрадных страниц и тихого гула ламп у меня над головой.
— Ребята, вы довольны вашими результатами проверочной работы? — повторно спросила молодая учительница.
Я заглянул в свою тетрадь — увидел там выведенную красными чернилами красивую цифру «пять» под честно списанной с промокашки Черепанова проверочной работой. Повернул голову, рассмотрел в Лёшиной тетради такую же пятёрку. Заметил, что Черепанов уже не любовался своей честно заработанной оценкой. Он
— Трояк, — пробормотала Лукина.
— У меня тоже тройка, — сказала её соседка по парте.
— Вероника Сергеевна, у меня четвёрка, — сказала Надя-маленькая. — Я в третьем примере напутала.
— Я помню, Надя, — ответила учительница математики. — Ты почти справилась. Тебе немножко не хватило внимательности.
— А у меня тройка, — жалобно обронила Надя-большая.
— И у меня.
— У меня тоже трояк.
— У меня двойка. Родители меня убьют. Вероника Сергеевна, когда можно пересдать эту работу?
— Вероника Сергеевна, я тоже хочу пересдать!
— Вероника Сергеевна, у меня из-за этой тройки может не выйти пятёрка за четверть!
Молодая учительница вскинула руки — призвала школьников к тишине.
Ученики десятого «Б» класса пусть и неохотно, но замолчали.
— Согласитесь, ребята, — сказала Вероника Сергеевна, — результаты проверочной работы неутешительные. В вашем классе только две пятёрки. Но при этом целых семь двоек. Это никуда не годится. С учётом того, что скоро у вас экзамены.
Она покачала головой.
— Скажу вам по секрету: в десятом «А» результат ещё хуже, — сказала учительница математики. — На «отлично» там работу не выполнил никто. А двоек столько же, сколько и в вашем классе. Однако это не повод для гордости.
— Вероника Сергеевна, а пересдать работу можно?
— Да, когда мы её перепишем?
Учительница покачала головой.
— Переписывать эту проверочную работу мы не будем, — сказала она.
По кабинету прокатился гул разочарования.
— Спокойно, ребята, — сказала Вероника Сергеевна. — Думаю, что вы обратили внимание: эта работа была сложнее, чем предыдущие. Это было не случайно. Я хотела, чтобы реально оценили свои возможности.
Она посмотрела на лица школьников — моё лицо она, будто случайно, обошла стороной.
— Теперь вы понимаете, с чем столкнётесь на экзаменах в ВУЗе, — сообщила учительница. — Я допускаю, что там задания будут ещё сложнее. Поэтому у вас теперь есть повод, чтобы задуматься. Не так ли?
— Да, уж.
— Ага.
— А пересдать когда?
Вероника Сергеевна скрестила на груди руки и повторила:
— Ребята, переписывать эту работу мы не будем…
По классу снова прокатился гул разочарования.
Учительница вскинула руки — на этот раз школьники успокоились не сразу.
— Вы не дослушали меня. Мы не будем переписывать эту работу, потому что оценки за неё не пойдут в журнал.
— Ура! — прозвучали сразу с десяток голосов.
— Я хотела вас взбодрить этой работой, — сказала учительница. — Хотела, чтобы вы не успокаивались не достигнутом. И чтобы заполнили пробелы в своих знаниях, пока сделать это позволяет время.