Таксист. Маша
Шрифт:
– Тёмка, стой.
Артем остановился. Маша встала перед ним вплотную и положила свои ладошки ему на грудь.
– Я же совсем забыла, что тебе сегодня нужно ехать на работу, потому что завтра мы идем на всю ночь гулять… – Артем еле заметно кивнул. – Прости, я забыла… – Тихо повторила она. – Просто если дело в деньгах, то я…
– Маш, послушай. Не буду отрицать. Дело в них. Ты же знаешь, как я хотел бы и сегодня там, на кассе и вообще всегда покупать все, что тебе только захочется, но мне и рассказывать про себя нечего. Ты и так про меня все знаешь. Но я понимаю, какой сегодня день и все же, с твоего позволения, откажусь от идеи, чтобы
– Тём, я клянусь тебе, если бы я не дала бы их тебе, они бы пролежали еще как минимум лет десять! И пойми, пожалуйста, это не все, совсем не все! Я почти не трачу зарплату, которую мне платят! У меня и бензин за корпоративный счет, и питание на работе. Платья модные я себе не покупаю. Ну, в кино схожу, ну что-то домой по мелочи куплю. Я очень хорошо тебя понимаю, что ты хочешь за все платить сам. И это правильно, наверное. Но мне и правда… Ну не нужны они! И если тебе нужны, то…
– Стоп. – Жестом остановил Машу Артем. – Спасибо, что ты это понимаешь. Но все же давай поставим вопрос по-другому. Именно эти деньги, она в ближайшие полгода точно не понадобятся?
– Ну я же говорю, мне…
– Нет-нет, – снова перебил ее Артем. – Именно так: не понадобятся в ближайшие полгода? – И, не дожидаясь ответа на этот риторический вопрос, весело продолжил, предвкушая вкусный ужин: – Тогда мы смело идем сегодня и завтра гулять, пропади оно все пропадом. Мне же удалось сэкономить на ремонте? Вот это все мы и пустим на небольшой праздник. Согласна?
Маша энергично закивала головой.
– Я знаю неподалеку один тихий и очень уютный азербайджанский ресторан. Там изумительный шашлык и большой выбор вкусных вин. Или ты будешь чего покрепче?
– Я даже не знаю. А давай на месте определимся? Может и покрепче!
– Договорились. Ну а я буду виски. А может ты и на работу завтра не пойдешь? Тогда мы наклюкаемся в зюзю и будем хулиганить! – Наигранным шепотом добавил Артем.
– Э-э… Надо подумать! – Так же шепотом подыграла ему Маша и они рассмеялись.
* * *
Машину от ресторана к дому перегнал за разумную сумму местный таксист – ехать было недалеко. Они вошли домой около часа ночи. Сытые, довольные, усталые, в меру хмельные, очень веселые.
– Можно я не буду умываться? – Спросила Маша, снимая кроссовки.
– Если ты и мне разрешишь – то да.
И спустя десять минут они уснули как убитые. В обнимку, с лицами, исполненными самого настоящего счастья.
Артем проснулся около десяти утра, бодрый и выспавшийся.
Судя по тишине в квартире, Маша все же уехала на работу.
13. Кржижановского.
Просторный холл главного (но не самого большого) здания компании «РусОйл» пережил небольшое потрясение, когда через вращающиеся двери в него влетела миниатюрная, улыбающаяся во весь рот девчушка с двумя хвостиками, собранными бело-оранжевыми резинками, в пуховике и комбинезоне, с коробкой, перевязанной сиреневой ленточкой, в руках.
На фоне чинно бороздящих холл строгих людей в пиджаках, а еще – на фоне стоящих как изваяния бесчисленных охранников со спиральками, идущих от ушей, Маша смотрелась как инопланетянка. Конечно, этот холл посещали и немало различных мастей курьеров, которые выглядели иногда так, словно они прилетели только что из
Маша же, в отличие от них, уверенно пересекла весь холл почти вприпрыжку, подбежала прямо к лифту, поймав на себе несколько удивленных взглядов, бросила охраннику, не успевшему поздороваться с ней, свое «Здрасьте!» и нырнула в лифт.
Ей не пришлось нажимать никаких кнопок, тем более что кнопки этажа, на который ей было необходимо подняться, попросту не существовало. Кто-то, отвечающий за безопасность, следил за лифтом и, как только Маша оказалась внутри, нажал на пульте кнопку, после чего двери бесшумно закрылись и лифт отправился на этаж, где сидел Главный.
Так же непринужденно Маша вынырнула из лифта и, так же пританцовывая, направилась в конец коридора. Она потянула большую дубовую дверь и оказалась в просторной приемной.
– Здрасьте, Ольга Викторовна! – Весело сказала Маша. – Не занят ведь? – И, не дожидаясь ответа, дернула ручку кабинета.
Бессменный Старший секретарь генерального директора «РусОйла» Ольга Карлова, строго-настрого запретившая всем напоминать ей про свой 55-летний юбилей и выглядевшая не больше чем на 35, беспомощно протянула руки к Маше, давая понять, что торт было бы неплохо отдать ей, ведь именно в обязанности ее помощниц входило чайно-кофейно-кондитерское обслуживание шефа. Но дверь за Машей закрылась быстрее, чем она успела что-либо сказать.
Сергей Петрович Соболев, известный на всю страну человек, нефтяной магнат, был больше похож на геолога, чем на нефтяного магната. Строгий, спортивный, с простыми чертами лица и с аккуратной бородой. Когда по телевизору показывали встречу президента с представителями крупного бизнеса, он явно выбивался из всего ряда присутствовавших на встрече миллиардеров и воротил. Он совершенно не был похож на неимоверно толстого мультимиллиардера Рахимова. Он разительно отличался от бритоголового алмазного магната Амелькина, который был визуальным воплощением самого настоящего головореза. Он не был таким деловитым, как главный по алюминию Павлов, которого хотелось спросить, когда он последний раз читал лекцию в Гарварде. «Геолог» – говорят, кто-тодаже дал ему такую кличку за глаза. Он был единственным, кто наплевал на правило приходить к президенту в галстуке. Костюм он все-таки носил, но под ним, как правило, была дорогая и очень красивая водолазка. «Мне его завязывать некогда, Михал Иваныч. Работы много» – прилюдно отшутился он, когда президент сделал ему замечание, сказав «Встречу без галстуков не назначали». Безумно толковому, самому талантливому управленцу президент отсутствие галстука прощал.
Сергей Петрович никогда не смеялся. Он умел дипломатично улыбаться, и даже когда рассказывали какой-то анекдот, который повергал всех присутствующих в повальный гогот, он лишь еле заметно улыбался и кивал головой. Редкий смешок проскальзывал с его губ только в качестве злой иронии над ситуацией. Или людьми. У него была репутация бескомпромиссного руководителя. За словом он в карман не лез, но близко знающие его люди чувствовали, что за этим каменным характером скрыта очень тонкая, душевная натура. Поэтому некоторые гадали, сколько же сил ему стоит оставаться такой вот каменной стеной, об которую в пыль разбиваются бронебойные пули.