Таксист. Маша
Шрифт:
Когда дверь открылась, Сергей Петрович поднял глаза, сказал в микрофон «Ладно, давай позже» и нажал на кнопку. Недоуменно посмотрел на Машу, которая на цыпочках, словно пытаясь не мешать телефонному разговору, пробралась в кресло посетителя и поставила на стол тортик. Затем она поставила локти на стол, подперла ладонями подбородок и уставилась на отца.
– Ты не на работе сегодня?.. – Недоуменно спросил Сергей Петрович.
– Была. Дала всем ценные указания и уехала, – не пошевелившись и не отрывая взгляда от глаз отца, ответила Маша.
– Та-ак…
На его лице появилась легкая улыбка с оттенком недоумения.
– Ага так и давала. – Маша все так же, не отрываясь, смотрела в глаза отца, выискивая там что-то глубоко запрятанное и живое, которое она не видела очень давно. Или никогда – этого Маша уже и не помнила.
– Ага. – Кивнул Сергей Петрович, словно резюмировав первую часть выяснения обстоятельств появления дочери в столь необычном виде. И приступил ко второй:
– Так. Хорошо. Допустим. А это что? – Он кивнул на коробку, перевязанную сиреневой ленточкой.
– Это? – Поджав губы, Маша на секунду посмотрела на коробку и тут же снова посмотрела отцу в глаза. – Это тортик, пап, – сказала Маша и загадочно улыбнулась.
– Тортик?! – Сергей Петрович внезапно расплылся в широкой улыбке.
– Тортик, – кивнула Маша. – Чай будем пить. С тортиком, – не отрывая взгляда от глаз отца, ответила все так же загадочно улыбающаяся Маша.
Даже если бы сейчас возле офиса «РусОйла» приземлилась летающая тарелка с Альфа Центавры, она не произвела бы на узкое окружение Сергея Петровича такого эффекта как то, что произошло еще спустя несколько секунд: Сергей Петрович… расхохотался!
– Тортик!.. Ха-ха-ха!.. – Он не сдерживал смех, а Маша улыбалась еще больше.
Услышав нетипичный звук, доносившийся и комнаты шефа, Ольга, не на шутку перепугавшись, приоткрыла дверь и обомлела, увидев хохочущего до слез Сергея Соболева. Она буквально замерла от изумления, глядя на эту картину. И так и застряла в дверях, впервые растерявшись за много лет безупречной службы.
– Оль, ты что там застряла? – Сквозь смех сказал Сергей Петрович и рассмеялся еще сильнее.
– Я просто подумала… – Растерянно хлопая глазами, начала оправдываться Ольга.
– Да ты не думай! Сваргань с девочками нам чаю. Мы чай пить будем!
– Конечно, Сергей Петрович…
– Не видишь, что ли? Маша тортик принесла! – Сказал Сергей Петрович с особым акцентом на слове «тортик», подчеркнув особую значимость кондитерского изделия.
Дверь за недоумевающей Ольгой закрылась.
Маша, все так же улыбаясь, подперев лицо руками, смотрела на отца.
Сергей Петрович вытер влажные от смеха уголки глаз, положил руки на стол, наклонился поближе к Маше и посмотрел ей прямо в глаза. Так, как смотрит по-настоящему любящий отец. Выдержав небольшую паузу, продолжая улыбаться, он тихо спросил:
– Ну? И как его зовут?
* * *
Ольга принесла свежезаваренный
– Пап, а у тебя той чашки из Ноябрьска не осталось? – Спросила Маша.
– А-а, есть! Достать тебе ее?
– Да-а, очень хочу!
Сергей Петрович развернулся в кресле и достал из нижнего отделения шкафа черную кружку, которую ему в свое время подарили во время поездки в нефтяной город Ноябрьск. На черной кружке белым рисунком был изображен ожесточенно качающий нефтяной насос Микки Маус. Под ним, «диснеевским» шрифтом, было написано русское слово «Херачим!»
– Помню-помню, ты ее очень любила.
Ольга налила чай в обе кружки, затем взяла торт и переместила его на журнальный столик. Через пару минут перед Машей и Сергеем Петровичем выросли блюдца с кусочками торта и серебряными ложками.
Когда Ольга удалилась, Сергей Петрович взял кусок торта и, прожевав его, спросил:
– Познакомились вы в кино, это здорово. Ну а потом что-нибудь было интересное?
– Ой, интересное – не то слово! – Маша в красках рассказала о своих восторженных впечатлениях о посещении Шуховской башни.
– Ну, это он молодец. Идейные люди – это всегда хорошо. Но ты же ко мне приехала с тортиком не после Шуховской башни. – Он вопросительно посмотрел на дочь.
– Н-нет… Нет, конечно. – Потупив глаза, сказала Маша. Потом она словно собралась с духом и выпалила на выдохе: – Пап, я у него уснула.
Сергей Петрович не деланно поперхнулся чаем и тортом одновременно и замер с открытым ртом.
– Ты у него… что?!.
– Да-да, заснула, пап. Кроме шуток.
Сергей Петрович медленно поставил чашку. Кому-кому, а ему было лучше всех знать, какие у Маши проблемы со сном, особенно на новом месте.
– И ты… То есть вы…
– Пап, он очень боялся меня разбудить, сказал, что я очень крепко спала. Мы с ним позавтракали потом, потом он работать поехал.
– Нет, погоди, Маш, ну ты взрослый человек, ты не подумай, что я там стану…
– Да нет, пап! – Перебила его Маша. – Это я все прекрасно понимаю. Но нет. Я просто заснула.
– Да ты не подумай, что я… – Не унимался Сергей Петрович. – Это твое дело, просто…
– Пап, да успокойся ты!
– А может тогда просто он…
– Пап! И с этим все в порядке.
– А!.. – Растерянно кивнул Сергей Петрович.
– Просто он очень заботливый и понимающий. И это не просто то, что мне хотелось бы себе надумать. Ты же знаешь, я не люблю мечтать. Просто он это показал. И я… Я себя почувствовала сразу как-то по-другому. Я поняла, что он заботится обо мне так, как никогда никто не заботился. Ну, ты, конечно, не в счет.
Наступила небольшая пауза. Сергей Петрович смотрел то на чашку с Микки Маусом, то на Машу.