Талисман
Шрифт:
Сколько подобного дерьма принес бы сюда Слоут, если бы Королева умерла? Сколько подобного дерьма он уже принес? Была ли железнодорожная станция частью транспортной системы для этого?
— Ты плохо выглядишь, господин мой, совсем плохо. Ты белый как полотно, готов поклясться, что это так!
— Я в порядке, — медленно произнес Джек. — Сиди. Продолжай рассказ. И зажги свою трубку, она погасла.
Андерс раскурил трубку и перевел взгляд с Джека снова на окно… И теперь его лицо было не просто бледным, оно осунулось от страха.
— Но довольно скоро я узнаю, правдивы ли эти истории.
— Как это?
— Потому что
Джек уставился на него; его сердце тяжело билось, кровь гудела у него в голове.
— Куда? Как далеко? К океану? К большой воде?
Андерс медленно кивнул.
— Да, — сказал он, — к воде и…
Его голос сорвался, стал слабым шепотом. Его глаза повернулись к темным окнам, как будто он боялся чего-то безымянного, что могло заглядывать, наблюдать, подсматривать.
— И Морган встретит меня, и мы должны взять его вещи.
— Где? — спросил Джек.
— В Черном отеле, — закончил Андерс тихим дрожащим голосом.
Джек почувствовал желание снова залиться смехом. Черный отель — это звучало как название мрачного мистического романа. Да и… да и вообще… все это началось в отеле, не так ли? «Альгамбра» в Нью-Хэмпшире на Атлантическом побережье. Был ли какой-нибудь другой отель, еще один монстровидный вариант старого викторианского отеля на Тихоокеанском побережье? Был ли он тем местом, где должно было закончиться его долгое странное путешествие? В каком-нибудь аналоге «Альгамбры» с занюханным парком аттракционов поблизости? Эта идея была ужасно привлекательна, кроме того, она перекликалась с идеей двойников и двойственности…
— Почему ты смотришь на меня так, господин мой?
Андерс говорил взволнованно и расстроенно. Джек быстро перевел взгляд.
— Извини, — сказал он. — Я просто задумался.
Он обезоруживающе улыбнулся, и извозчик неуверенно улыбнулся в ответ.
— И я хочу, чтобы ты перестал называть меня так.
— Называть тебя как, мой господин?
— Моим господином.
— Моим господином? — Андерс выглядел озадаченным. Он не повторил слова Джека, а переспросил для ясности.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, — сказал Джек. — Можешь?
— Я попробую, мой господин, — сказал Андерс.
Сначала он выдавливал слова медленно. Он был одиноким человеком, который провел всю свою жизнь на Заставах и не привык говорить много в лучшие времена. Сейчас ему было приказано говорить мальчику, которого он считал царственной особой и, возможно, даже кем-то вроде Бога. Понемногу он стал говорить быстрее и под конец нескончаемого, но интригующего рассказа слова почти текли рекой. Джеку было нетрудно следить за его рассказом, несмотря на акцент, который разум Джека преобразовывал в некий эрзац шотландского говора Роберта Бернса.
Андерс знал Моргана, потому что Морган был ни много ни мало Хозяином Застав. Его настоящий титул — Морган из Орриса — звучал не так громко, но на практике оба имени имели почти одно и то же значение. Оррис был самым восточным Поселением на Заставах и единственным действительно цивилизованным местом этой большой, заросшей травой области. Из-за того что он правил Оррисом целиком и полностью,
Джек подумал об Элрое, ковбое из Оутли, и содрогнулся.
— Имеет ли имя эта часть Застав? — спросил Джек.
— Что, мой господин?
— Часть, в которой мы сейчас.
— Настоящего имени нет, мой господин, но я слышал, что люди называют ее Эллис-Брейкс.
— Эллис-Брейкс, — повторил Джек. Картина географии Долин, смутная и, вероятно, во многом неправильная, наконец начинала приобретать очертания в голове у Джека. Были Долины, которые соответствовали американскому Востоку, Заставы, соответствующие американскому Среднему Западу и Большим равнинам (Эллис-Брейкс? Иллинойс? Небраска?), и Проклятые Земли, которые соответствовали американскому Западу.
Он посмотрел на Андерса таким пристальным и долгим взглядом, что в конце концов извозчик снова начал беспокойно ерзать.
— Извини, — сказал Джек. — Продолжай.
Его отец, сказал Андерс, был последним кучером дилижансов, ездивших на восток из Заставного депо. Андерс был его помощником. Но даже в те дни, сказал он, была большая смута на востоке; убийство старого Короля и короткая война, последовавшая за этим, послужили началом этих действий, и хотя война закончилась воцарением доброй Королевы Лауры, потрясения продолжались, похоже, прокладывая свой путь неизменно на восток, за пределы испорченных и исковерканных Проклятых Земель. Были некоторые, сказал Андерс, которые верили, что зло началось на самом западе.
— Я не уверен в том, что понимаю тебя, — сказал Джек, хотя в душе он думал, что понимал.
— На краю суши, — сказал Андерс, — на краю большой воды, там, куда я должен отправиться.
Другими словами, это началось в том же месте, откуда пришел… мой отец, и я, и Ричард… и Морган. Старый Пузырь.
Беды, сказал Андерс, пришли на Заставы, и теперь племя Волков было частично сгнившим — насколько сгнившим, никто не мог сказать, но извозчик сказал Джеку, что гниение может означать для них конец, если это не остановить. Беды пришли сюда, и теперь они почти достигли востока, где, как он слышал, Королева больна и близка к смерти.
— Это неправда, мой господин? — спросил Андерс почти умоляющим голосом.
Джек посмотрел на него.
— Могу ли я знать, что ответить? — спросил он.
— Конечно, — сказал Андерс, — разве ты не ее сын?
На миг Джеку показалось, что весь мир вдруг притих. Приятное гудение жуков снаружи стихло.
Даже его сердце, казалось, приостановилось…
Потом его голос, удивительно ровный, сказал:
— Да… Я ее сын. И это правда… она очень больна.
— Но не умирает? — настаивал Андерс, его глаза открыто умоляли. — Она умирает, мой господин?