Талисман
Шрифт:
— Калифорния, — сказал он один раз. — Я должен был знать.
Понимая, что состояние друга близко к безумию, Джек не стал переспрашивать. Его больше беспокоило, что они должны делать с кучей еды, предлагаемой Андерсом, — старик продолжал нести кукурузные оладьи, желе из телячьей ноги, штуки, выглядевшие как куриные ноги, но имевшие вкус… чего? Ладана и мирры? Цветов? Вкус просто взрывался на языке, и Джек подумал, что тоже скоро начнет засыпать.
Они сидели втроем вокруг маленького стола в теплой и уютной комнате. Под конец пира Андерс почти смущенно выставил тяжелую чашу с красным вином. Действуя будто по чьему-то предписанию, Джек выпил полный стаканчик.
Два
После еды они втроем вернулись в сарай, и тут начались неприятности. Джек боялся того, что ждало его впереди, и, возможно, именно тревога толкнула его на неправильные поступки. Первые трудности возникли, когда он попытался заплатить Андерсу монетой, которую дал ему Капитан Фаррен. Андерс отреагировал так, будто Джейсон ударил его в спину. Оскорбление! Оскорбление! Предложив монету, Джек не просто обидел старого извозчика: он, образно говоря, облил грязью его религию. Сверхъестественным образом воскресшие божественные создания явно не должны были предлагать монеты своим последователям. Андерс был настолько расстроен, что Джек почувствовал: извинения не помогут. Старик в конце концов успокоился, но прийти в себя до конца так и не смог.
— Ты не совсем Джейсон, — печально говорил старик, — но монета Королевы может помочь тебе. — Он тяжело покачал головой. Прощание было уже не совсем добрым.
Но больше всего это повлияло на Ричарда. Все, что началось обычной детской паникой, быстро расцвело полнейшим ужасом. Ричард отказался садиться в поезд. До этого он слонялся по сараю, не глядя на поезд, пребывая в беззаботном удивлении. Потом он понял, что Джек не шутит, и начал капризничать, и, как ни странно, мысль о том, что их целью является Калифорния, беспокоила его больше всего.
— НЕТ! НЕТ! Я НЕ МОГУ! — кричал Ричард, в то время как Джек тащил его к поезду. — Я ХОЧУ ВЕРНУТЬСЯ В МОЮ КОМНАТУ!
— Они могут преследовать нас, Ричард, — слабо возразил Джек, — нам нужно двигаться дальше. — Он схватил Ричарда за руку. — Все это сон, помнишь?
— О Господи! О Господи!.. — причитал Андерс, бесцельно ходя вокруг большого сарая, и Джек понял, что впервые извозчик обращался не к нему.
— МНЕ НАДО ВЕРНУТЬСЯ В МОЮ КОМНАТУ! — визжал Ричард. Его глаза были зажмурены так крепко, что между веками появилась глубокая складка.
Снова вспоминая о Волке, Джек попытался затащить Ричарда на поезд, но Ричард уперся как баран.
— Я НЕ МОГУ ЕХАТЬ ТУДА! — кричал он.
— Но ты не можешь остаться здесь, — сказал Джек. Он предпринял еще одну решительную попытку подтащить Ричарда к поезду, и на этот раз ему удалось продвинуть его на пару футов. — Ричард, — сказал он, — это несерьезно. Ты хочешь остаться один? Ты хочешь остаться один в Долинах? — Ричард отрицательно покачал головой. — Тогда пойдем со мной. Пора. Через два дня мы будем в Калифорнии.
— Плохи дела, — пробормотал себе под нос Андерс, глядя на мальчиков. Ричард продолжал мотать головой, и это можно было понять только в негативном смысле.
— Я не могу ехать туда, — повторил он, — я не могу сесть в этот поезд, и я не могу ехать туда!
— В Калифорнию?
Ричард прикусил губу и снова закрыл глаза.
— О, черт, — сказал Джек. — Андерс, помоги мне, пожалуйста.
Огромный старик взглянул на него испуганно, почти с отвращением, потом
— Джек! — позвал Ричард, испугавшись, что ему придется ехать через Проклятые Земли одному.
— Я здесь, — ответил Джек, действительно появляясь с другой стороны кабины.
— Спасибо, Андерс, — сказал он старому извозчику, который в ответ уныло кивнул и отступил в угол сарая.
— Берегите себя. — Ричард начал плакать, и Андерс посмотрел на него без жалости.
Джек нажал на кнопку зажигания, и две огромные искры вылетели из «дьявольской коробки», как только машина ожила.
— Порядок! — сказал Джек и потянул рычаг вперед.
Поезд начал медленно выплывать из сарая. Ричард захныкал и уронил голову на колени. Произнеся что-то вроде «чепуха» или «невозможно» — Джек слышал только шипение, — он спрятал лицо между коленей. Силуэт Андерса появился в проеме, через который они проехали, словно он собирался бежать за ними следом. Поезд не мог ехать быстрее тридцати миль в час, как считал Джек, а в этот момент он делал не более восьми или девяти. Это казалось мучительно медленным. На запад, сказал себе Джек, на запад, на запад, на запад! Андерс отступил обратно в сарай, его борода лежала на массивной груди, напоминая изморозь. Поезд, покачиваясь, набирал скорость, вверх вылетела еще одна голубая искра, и Джек перевел свой взгляд на скамейку, чтобы посмотреть, что происходит.
— НЕТ! — кричал Ричард, почти выталкивая Джека из кабины. — Я НЕ МОГУ! НЕ МОГУ ЕХАТЬ ТУДА! — Он поднял голову с коленей, но его глаза ничего не видели, они были по-прежнему зажмурены, и все его лицо напоминало кулак.
— Тихо, — сказал Джек.
Рельсы впереди поезда простирались через бескрайние поля пшеницы, колеблемой ветром; туманные холмы, высокие горы, покрытые западными облаками. Джек в последний раз обернулся и увидел маленький оазис тепла и света, которым были депо и восьмиугольный сарай, медленно исчезающий позади. Андерс теперь был высокой тенью в освещенном дверном проеме. Джек помахал в последний раз, и высокая тень помахала тоже. Джек снова повернулся и оглядел необъятность полей. Если это было похоже на Проклятые Земли, следующие два дня определенно обещали быть спокойными. Конечно, это было не так, совсем не так. Даже в лунном свете он видел, что колосья становились тоньше и реже, — изменения начались примерно через полчаса пути от депо. Даже цвет казался теперь неправильным, почти искусственным, уже не прекрасный органичный желтый цвет, какой он видел раньше, а желтый цвет чего-то находившегося слишком близко к сильному источнику тепла, какой-то поблекший желтый цвет. Ричард тоже изменился. Сначала он плакал, откровенно, как девчонка, потом его одолел беспокойный сон. «Не могу вернуться», — бормотал он. Казалось, что во сне он становится все меньше и меньше.
Весь характер ландшафта начал меняться. После широких равнин Эллис-Брейкса земля мутировала в маленькие ложбины, темные маленькие долины, заросшие черными деревьями. Кругом лежали огромные валуны, черепа, яйца, гигантские зубы. Сама земля изменилась, став более песчаной. Дважды стены долин вырастали прямо вдоль дороги, и Джек мог видеть, что на обеих сторонах были невысокие рыжеватые скалы, покрытые низкими ползучими растениями. Ему показалось, что он видел какое-то животное, стремительно убегающее от поезда, но свет был слишком слабым, а животное слишком быстрым, чтобы опознать его. Но у Джека было жуткое чувство, что, если бы даже это животное замерло в полдень в середине Родео-драйв, он все равно бы не узнал его.