Там, где цветёт папоротник
Шрифт:
– Легкая дорога кончилась, имей в виду, – Марун принялся наставлять спутницу. – Тропа через десяток шагов совсем сойдет, придется идти по бурелому. Выдюжишь?
– Справлюсь, – ведьмочка буркнула негромко.
Спокойная забота Маруна почему-то вызывала у нее досаду, словно с каждым шагом она все больше становилась ему должна. Особенно после того некрасивого прыжка через костер и их несостоявшейся купальской ночи. Словно, охотник ждал от нее извинений, желательно в виде ее девичьей невинности, преподнесенной ему в ближайших кустах.
Впрочем,
– Не отставай, – опытный охотник сразу заметил, что девушка замедлилась. – Здесь места нехоженые, зверья дикого много. И не все такие милые, как твои друзья-бельчата, – он обернулся к Любомире, попытался улыбнуться, но увидев ее напряженное лицо, нахмурился и ускорил шаг.
А Любомира шла позади, разглядывая его крепкую спину, словно высматривая клочья бурой медвежьей шерсти, растущие из-за ворота, но видела только ладную куртку на широких плечах да переливающиеся от ходьбы упругие ягодки чуть пониже куртки. И, несмотря на все свои страхи и обиды, то и дело опускала взгляд именно на них.
И тут Любомира ненароком глянула на пояс охотника… У его левого бедра висела лунница – оберег, украшенный желтыми клыками крупного хищного зверя, резными деревянными бусинами, а в центре оберега… красовалась вырезанная из дерева медвежья голова размером почти с кулак Любомиры.
Девушка застыла на месте, как вкопанная.
– Нет, так мы далеко не уйдем, – Марун тоже остановился и полностью обернулся к Любомире. – Что у тебя стряслось? Сапогами ноги стерла? Предупреждал ведь, что они новые…
– Это что у тебя? – не слушая его, девушка ткнула пальчиком в лунницу на его поясе. Палец предательски подрагивал.
– Ты ученица ведьмы и не знаешь? – Марун удивленно вскинул брови. – Оберег от нечистой силы это.
– Почему с медвежьей головой? – девушка с подозрением щурила зеленые глаза. – Признавайся, Марун-оборОтник.
– В чем я должен тебе признаться? – мужчина развел руками.
– Ты оборотень! Колдун-берендей [*], вот в чем! – ведьмочка сжала кулачки, с вызовом уставившись в золотистые глаза мужчины, но тот только тяжело вздохнул, отвернулся и, как ни в чем не бывало, зашагал дальше.
– Чего молчишь? Отвечай?!! – Любомира даже ножкой топнула от негодования.
Марун остановился, проговорил, не оборачиваясь:
– Не задавай вопросы, ответы на которые не твоего ума дело. Или мы идем на болота за твоим братом, или я сворачиваю на охотничье урочище прямо сейчас. Выбирай. Но учти. Еще один подобный вопрос, и я уйду без предупреждения, сама из чащобы выбираться будешь.
Сердце Любомиры трепыхалось в груди, раз за разом пропуская удары. В древесных
– Мы идем на болота, – наконец ведьмочка выдавила из себя.
Марун кивнул, все также не оборачиваясь, и продолжил путь. И Любомира последовала за ним.
Уйти далеко они не успели. Через пару десятков шагов ведьминское чутье подсказало Любомире, что где-то совсем рядом стряслась беда. Она слышала боль и страх. И смерть. Марун снова остановился, втянул ноздрями воздух, принюхиваясь. И озвучил опасения Любомиры:
– Смертью пахнет.
И взял наизготовку свое короткое копьецо.
Теперь он двигался короткими упругими шагами, чуть пригнувшись к земле, и Любомира непроизвольно повторяла его движения. И жалась ближе к спине охотника, справедливо считая, что подле его сильной руки ей будет безопаснее всего.
– Замри, – Марун проговорил это так тихо, что Любомира поняла его лишь каким-то полузвериным чутьем. Мысль, жест, поза – охотник застыл на месте, и ведьмочка застыла рядом с ним, едва успев перенести вес тела на обе ноги.
??????????????????????????
В нос ударил гадкий сладковатый запах недавней смерти. Любомира поморщилась и попыталась выглянуть из-за плеча охотника. На небольшой прогалине неподвижно лежала темная мохнатая туша, источая еще пока терпимый смрад. Трава вокруг была смята, молодые деревца выдраны с корнем. А над телом уже деловито жужжала толпа насекомых, которых не пугала чья-то смерть. Напротив, в ней они искали продолжение своей собственной жизни.
Озираясь, Марун приблизился к туше, осторожно потыкал ее кончиком копьеца.
– Кто это? – Любомира не решилась подойти ближе и только вытягивала шею с любопытством, смешанным со страхом и отвращением.
– Медведь, – Марун проговорил, словно выплюнул это слово. И тут же вправду плюнул на мертвого зверя. – Точнее, медведица. Под ней медвежонок, тоже дохлый.
– Ой, как жалко, – ведьмочка протянула и все-таки приблизилась к поверженной хозяйке леса. – Это кто ж их так?
– Ясное дело, кто, – Марун настороженно озирался, словно ждал из зарослей нападения. – К медведице с медвежонком в лесу никто не осмелится подойти. Кроме…
Любомира похолодела от ощущения опасности и тоже принялась озираться.
– …кроме самого медведя. Видать не уважила она его, вот и подрал ее косолапый ненароком. Идем-ка отсюда подобру-поздорову. Не ровен час, бер еще бродит где-то неподалеку. Не хотелось бы мне с ним повстречаться.
Осторожно обойдя тушу убитой медведицы, Марун направился дальше, не опуская копья. Хотя чем могла помочь такая былинка против хозяина леса? А Любомира все не могла оторвать глаз от убитого зверя. Какой же огромной была медведица! И наверняка очень сильной. Но даже она не устояла против медведя, хоть и защищала самое дорогое, что у нее было – своего детеныша.