Там, где мы служили...
Шрифт:
На них всё ещё были обуты сапоги.
Именно это заставило Витьку оцепенеть в ледяном ужасе. Мозг отказывался воспринимать эту картину — обутые человеческие ноги отдельно от человека.
— Не повезло, — Пётр облизнул губы. По его белому лицу катились струйки пота, но держался он великолепно. — Это уже не склеишь… — он улыбнулся и, закрыв глаза, начал негромко насвистывать, потом кашлянул и попросил: — Не получается что-то. Елена, спой. Прости, Майкл, но сейчас надо, чтобы спела девушка…
Елена беспомощно огляделась, превратившись из сержанта в на самом деле девчонку — поражённую ужасом и жалостью. Глубоко вздохнула, и её голос, сперва задрожавший,
33
Из стихотворения И.Токмаковой.
8
Джек заметил, что с Дэниэлем не всё в порядке, когда они уже довольно давно двигались по улицам. Капрал пригляделся — солдат тщетно пытался справиться с бьющей его дрожью.
— В чём дело? — тихо спросил он, поотстав и поравнявшись с Дэниэлем. Тот поглядел ошалело, буркнул:
— Ничего, всё нормально, — но его сотрясла непроизвольная судорога.
— Колись, — голос Джека был приказным.
— Мне страшно, капрал, — вдруг сказал Дэниэль. Остановился, посмотрел в глаза Джеку, и тот понял, что Дэниэлю в самом деле непереносимо страшно. — Я только сейчас по-по-понял, что со мной может случиться то же, что с Питером. Мне оторвёт ноги, и я буду валяться в луже крови, — Дэниэль ронял слова, как сомнамбула, — а надо мной споют какую-нибудь чушь… Я так не хоче, капрал. Не хочу остаться калекой или умереть, я не хочу… — он затряс головой.
Джек нахмурился. Он желал Дэниэля, но в то же время в нём вспыхнуло опасение — если парень переломится окончательно, то он запросто может подвести в любой момент…
— По-моему, тебе стоит уволиться, — сказал Джек спокойно и тихо. — Ты сможешь пробыть дома ещё полтора года. Придёшь в норму.
— Что? — кажется, в Дэниэле поднялась гордость… и это было плохо, в такой ситуации гордость ведёт к неадекватной самооценке. — Ты хочешь сказать, что я трус?!
— Нет, — Джек положил руку ему на плечо. «Ты просто не годишься для армии вообще,» — хотел сказать он, но сказал: — Ты неплохо сражаешься. Но в таком состоянии можешь погубить себя и нас. Тебе лучше уволиться.
— Значит, я трус?! — заело Дэниэля. — И ты хочешь, чтобы все об этом узнали?!
— Дэн… — Джек улыбнулся и покачал головой. — Я ни слова никому не скажу, но ты подумай.
— Не о чем тут думать! — резко повернувшись, Дэниэль чуть ли не побежал по улице. Джек, глядя ему вслед, вздохнул:
— Хана.
Ему было всё ещё немного жаль Дэниэля. Но сейчас он вспомнил Петра. Ужасно. Вот это в самом деле было ужасно… калека в четырнадцать лет. Что ждёт его? Протезы, которые он станет отстёгивать на ночь. Искусанная подушка.
— Сражаться и умирать, — тихо сказал он. — Пока только сражаться и умирать…
…Витька всё ещё никак не мог отойти от увиденного. Поведение болгарина поразило мальчишку. Такое он раньше видел только в кино. А теперь воочию — что человек с оторванными ногами может улыбаться и просить спеть. Мужество Петра восхищало. Про себя Витька понимал — он бы так не смог…
«А Майкл? — подумал он, перешагивая через глыбу камня. — Майкл — тот смог бы… Его пытали огнём, а он молчал… Мне тоже хочется быть таким — но я…»
— Выходи, суки! — заорали слева в развалинах. Витька узнал голос Ника и взлетел на гребень осыпавшейся стены, держа автомат наготове. Ник орал возле полузасыпанного входа в подвал, держа пулемёт наперевес. — Выходи! Не хотите, да?! Майкл, тащи свою пушку!
Из дыры послышались крики, и наружу полезли махди. Это были не солдаты — старик какой-то, две девчонки с явными признаками мутаций, старуха, ещё какое-то существо вроде бы с… ребёнком?.. на руках… Они сгрудились у дыры, прячась друг за друга. Старик, протягивая навстречу Нику руки, что-то горячо говорил, приседал, лицо тряслось, а в глазах холодными плёночками леденел ужас…
— По подвалам прячетесь, твари?! — крикнул Ник. Витька ещё ни разу не видел у канадца такого лица. — Жить хотите?! Дышать хотите?! Ножками топать по земле, да?! Ввввот вам!!!
«Печенег» глухо взревел, выплёвывая огонь в упор. Старика бросило в кучу остальных. Свинец разрывал тела, мешал их друг с другом и с битой глиной стены…
Оцепенев, Витька увидел, как во двор бомбой ворвался Джек. Со страшным лицом он заревел:
— Отставить!!! — и обеими руками пригнул ствол пулемёта в землю, хотя было уже поздно.
— Пусти! — рыкнул Ник и резким, сильным движением ствола буквально отшвырнул капрала. Джек устоял на ногах, сжал кулаки. Канадец оскалился, пригнулся… Но во двор вбежал Эрих, бросился между сцепившимися, уперся им обоим в грудь расставленными руками. Немец широко, не вполне естественно, улыбался — так, что даже дёсны было видно отлично:
— Тихо! Тихо, тихо, тихо, вы что, ребята?! Вы что? Стоп. Хватит.
Джек сделал шаг назад, мотнул головой и пролязгал:
— Ланс!..
Ник тоже отступил, пристукнул прикладом пулемёта оземь, вздёрнул подбородок:
— Капрал!..
Джек чуть повернул голову, заметил Витьку, так и окаменевшего на стене, заорал:
— Ты чего здесь?! Пошёл отсюда!
— Е-есть… — выдавил Витька и неловко спрыгнул обратно, буквально столкнувшись с Жозефом, который тащил — точнее, пинал впереди себя — полумёртвого от страха пленного.
— Осторожней, — буркнул валлон. — Чего там?
— Да-а… — Витька вытер лицо ладонью. — Так… Это твой?
— Мой, — Жозеф ввалил махди ещё один пинок, тот ляпнулся лицом в стену. — В песок зарылся… — он выругался по-своему. — Жить хочет. Эй, — он стволом «двушки» развернул пленного к себе, перешёл на лингва-франка, — жить хочешь? Ну, скажи?