Там, где мы служили...
Шрифт:
— Всем тошно. Но всё правильно, — подала голос Елена. Крепко растёрла лицо и повторила: — Всё правильно.
— Да вы просто… — Дэниэль задыхался, глядя по сторонам, — …вы просто банда убийц! Вас быть не должно! Вы… — он махнул рукой и метнулся к выходу. Джек перехватил его:
— Стоять!
— Пусти! — заорал Дэниэль. — Пусти, я сказал!
— Сядь! — Джек швырнул его к кровати. Дэниэль ударился локтем, зашипел, на секунду обмер от боли, а когда выпрямился — то держал в руке пистолет:
— Уйди, капрал! Пристрелю!
Все вскочили на ноги. Прыгающие губы и белые
— Ты? — смерил Дэниэля взглядом, потом шагнул вперёд и забрал пистолет. — Щщщщщщенок, — подытожил он брезгливо. — Жаль, что ты одной крови со мной, — он толкнул — не ударил — Дэниэля в грудь и, когда тот шлёпнулся ошалело на кровать, кулаком с пистолетом поднял его подбородок — жёстко. — Запомни. Ты — ничто. Пустое место, попущеньем случая рождённое на свет и стремящееся ничем остаться. Если не понимаешь — то молчи. А ты не понимаешь, простейших истин. Например — что трус и предатель должен быть мёртв.
И убрал кулак.
Дэниэль остался сидеть, ошалело глядя на Джека.
Рядовой Дэниэль Лир уволился через два дня.
О нём очень быстро перестали вспоминать — не специально, как-то само собой получилось.
Фотография Петра осталась в блиндаже. Среди других таких же фотографий.
10
НЕ СПЕШИТЕ НАС ХОРОНИТЬ!
1
Отделение недолго оставалось неукомплектованным. Буквально через три дня после увольнения Дэниэля, когда всё отделение смотрело на полулегально и на время раздобытом переносном проекторе «Святослава», [34] попутно разбившись на две партии — защищавшую ленту и её критиковавшую — в блиндаж вошли двое со всеми признаками «новичкового синдрома». Их просто-напросто не услышали, и они, опустив вещи и оружие на пол, переминались неловко с ноги на ногу, неуверенно и обиженно созерцая спины зрителей. Это продолжалось минуты три, пока Эрих не повернулся за шипучкой — к ящику, стоявшему за спинами.
34
Художественный фильм киностудии Русской Империи «Заря», посвящённый жизни русского князя Святослава Отважного (941–972 г.г. от Р.Х.). Вышел на экраны как раз в это время. Стал первой масштабной исторической лентой, снятой после Безвременья.
Рука немца повисла в воздухе. Он хмыкнул и толкнул Елену:
— Хе-лен…
Теперь повернулась и девушка. Она
— Рядовой-стрелок Олег Пеньков, Русская Империя! — доложил высокий русый и сероглазый парень. Второй — пониже, смуглый, темноволосый, но со светлыми глазами — представился:
— Рядовой-стрелок Шарло Брюэ, Англо-Саксонская Империя!
— Прибыли для прохождения службы, — заключила Елена. — Ну что, проходите, располагайтесь на пустых койках и можете смотреть фильм. А можете и не смотреть.
С лёгким сомнением парни несколько секунд глядели на неё, потом — посмотрели на Эриха, который добыл шипучку и отвернулся. Зато повернулся Джек и пояснил:
— Это, парни, командир нашего славного отделения сержант Золотова. А я заместитель командира капрал Брейди, — он встал и, подойдя, следил, как новички неуверенно размещают вещи. — Кто у вас в лагере лучше по «печенегу» работал?
— Я, товарищ капрал! — выпрямился Шарло.
— Джек, я же сказал — меня Джек зовут, — Джек хлопнул Шарло по плечу и свистнул: — Ник!
Ник не был настроен о чём-то говорить — на экране горела вражеская крепость. Он поднял руку в знак того, что — мол, здесь и почти слышу.
— Ник, чёрт тебя!.. — повторил Джек и кинул в канадца ключом от банки. Ник повернулся:
— ну чего?!
— Тебе, — указал Джек на Шарло, который заморгал, неуверенно рпазглядывая слегка нахмурившегося канадца. Потом Ник махнул рукой:
— Пойдёт.
— Жозеф! — продолжал аукцион Джек. — Вот тебе помощник.
— Русский, что ли? — валлон тоже встал, кивнул. — Ничего, здоровый. Кассету таскать сможет.
Шарло, закончив раскладывать вещи, достал из кармана куртки и поставил на выступ над кроватью фотографию — белокурая, очень красивая девушка с ослепительной улыбкой смотрела на всех со снимка с весёлым, необидным превосходством человека, отчётливо сознающего свою красоту.
— Кто это? — заинтересовался Жозеф.
— Мирэй, — в голосе Шарло прозвучала открытая нежность. — Мирэй Граншан. Моя девушка. Красивая, правда?
— Очень, повезло тебе…
… - Ты откуда? — между тем спросила Елена у подсевшего к ним Олега. — Не из Питера? — Витька тоже смотрел с интересом, но про Тамбов не спрашивал, всё ещё напоминая себе, что по официальной легенде он из Минска.
— Из Ишима, — вздохнул тот.
— Это в Сибири? — вспомнила Елена.
— Ага.
— А поточней? — вмешался Эрих. — По слухам, Сибирь большая. Больше Германии.
— Это на реке Ишим, — пояснил Олег.
— Отличный признак, — кивнул Эрих. Пеньков смутился:
— Ну… на Ишимской равнине…
— Сдаюсь, — Эрих поднял руки. — Поразительно, что твоя фамилия не Ишим. По Ишимской равнине течёт река Ишим и стоит на неё город Ишим… хм. Что умеешь?
— Я? — русский словно бы удивился.
— Ты, ты, — кивнул немец. — Пьёшь, куришь, мелкий рогатый скот насилуешь?
— Н-нет… — растерялся и вроде бы даже испугался Олег. Эрих укоризненно покачал головой: