Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав
Шрифт:
Райм почти и думать забыл про Филипа Хансена, но теперь сразу понял, чего именно добивается Элиопулос.
— У вас там, в Шореме, надежные ребята? — поинтересовался он. — Вы им объяснили, насколько опасен Танцор?
— Объяснил.
— И какие же они получили распоряжения?
— Распоряжения? — промямлил Элиопулос.
Он был не дурак и понял, что попался.
Райм рассмеялся и взглянул на Селлитто с Деллреем.
— Вот видите, наш друг прокурор надеется прищучить Хансена с помощью трех свидетелей — Перси, Хейла и... самого Танцора. Перси ему тоже нужна как приманка.
—
— Вы опасаетесь, — обратился Райм к прокурору, — что ваших улик против Хансена будет недостаточно для обвинения, что бы там ни видели Хейл и Перси?
Элиопулос решил открыть карты:
— Да они даже не видели Хансена. Если найдем сумки с доказательствами его причастности к убийствам — прекрасно. Но, во-первых, мы можем не найти их, и, во-вторых, улики в них могут быть уничтожены.
— Зато, если изловите нанятого Хансеном убийцу, он сможет дать против него показания, — заметил Селлитто.
— Именно. Я надеялся, что вы захотите сотрудничать.
— Не захотим.
— Угу, понятно. Через три или четыре часа у меня будет ордер на их задержание в целях охраны.
«Это воскресным-то утром?» — усомнился про себя Райм.
— Мы их не отпустим, — сказал он. — А вы занимайтесь своим делом.
Проснувшись на рассвете в безликой комнате дома-убежища, Перси Клэй встала с постели и подошла к окну. Раздвинула занавески и взглянула на серое небо. Было немного туманно. Она надеялась, что к вечернему полету распогодится. Конечно, она могла пилотировать самолет в любую погоду, просто ей нравилось видеть под собой землю. Огни внизу и звезды над головой. «Зажглись на небе звезды...»
Перси снова подумала об Эде и о том, как звонила вчера вечером его матери в Нью-Джерси. Они говорили о предстоявшей заупокойной службе. Ей хотелось тщательно все продумать — кого пригласить, какой устроить прием, но ничего не получалось. Голова была забита другими мыслями. Она прислонилась лбом к стеклу. Сколько всего надо успеть: починить «Фокстрот-Браво», заполнить штурманский бортжурнал.
— Эй, — раздался сзади приветливый голос.
Перси обернулась и увидела в дверях Роуленда Белла.
— Доброе утро, — поздоровалась она. Он быстро подошел к ней.
— Напрасно вы высовываетесь, — сказал Роуленд и задернул занавески.
— Я слышала, что детектив Райм расставляет какую-то ловушку, в которую убийца наверняка попадется.
— Говорят, Линкольн Райм никогда не ошибается, но как раз с этим убийцей шутки плохи. — Роуленд посмотрел в окно и предложил: — Не хотите ли кофе?
Ранним воскресным утром в окнах старого дома отражались облака. Слегка накрапывало.
Жена в халате стояла у окна, ее лицо белело в обрамлении растрепанных черных кудрей.
А в одном квартале от убежища для свидетелей, слившись с тенью от водонапорной башни, на крыше старого многоквартирного дома затаился Стивен Колл и наблюдал за ней в бинокль. Он знал, что пуленепробиваемое стекло наверняка выдержит первый выстрел.
Сэр, буду следовать первоначальному плану, сэр.
Рядом с ней появился мужчина, и занавески сомкнулись. Затем, выглянув в просвет между занавесками, тот
Уловка с перевозкой Жены и Друга в полицейский участок в Уэст-Сайде сбила его с толку минут на десять, не больше.
Прослушав телефонный разговор Жены и Рона, он запустил весьма полезную в его деле компьютерную программу, скачанную из Интернета. Она выдала манхэттенский телефонный номер, начинающийся на 212.
Что необходимо для победы, солдат?
Принять в расчет все возможности, даже самые невероятные, сэр.
Тогда он вошел в сеть и секунду спустя впечатывал номер в окошко программы, которая должна была выдать ему адрес и фамилию абонента. Стивен был почти уверен, что номера телефона и адреса убежища в общедоступной базе данных не окажется.
Он ошибся. На экран неожиданно выскочило: «Джеймс Л. Джонсон. 35-я Восточная улица, 258».
И вот Стивен здесь, на расстоянии пистолетного выстрела от Жены и Друга. Думает только о задании, отгоняя прочь навязчивое воспоминание — лицо человека, высматривающего его из окна.
Немного мурашек, немного червей — вполне терпимо.
Занавески закрылись. Стивен еще раз внимательно осмотрел убежище.
Приличный трехэтажный особняк, не примыкающий к близстоящим домам, окруженный проулками, словно крепостным рвом. Пожарный выход выглядел настоящим, но если присмотреться, за его занавешенным окном была темнота. Наверное, с той стороны к дверному проему привинчен стальной щит. Он нашел дверь настоящего пожарного выхода — за огромной театральной афишей, приклеенной к выходящей в проулок кирпичной стене дома. Стивен видел стеклянные глазки камер наблюдения, утопленные в стенах. Зато в проулке валялись мешки с мусором и стояло несколько мусорных баков, за которыми он мог укрыться, спрыгнув из открытого окна на первом этаже соседнего офисного здания.
Оцени обстановку, солдат.
Сэр, я заметил отсутствие большого количества боевых единиц неприятеля и заключил, что у одиночного нападающего высокие шансы на успех.
Однако на мгновение он покрылся мурашками, вспомнив, что его разыскивает Червь Линкольн. Огромная личинка, вся в складках, покрытая сочащейся из трещин на теле теплой слизью. Ползет вверх по ноге. Вгрызается в его плоть.
Смой их, смой!
Что «смой», солдат? Ты раскис?
Сэр, никак нет, сэр. Я как острие ножа. Я сама смерть, сэр.
Глубоко вздохнув, он постепенно успокоился.
Сороковую модель в футляре для гитары он спрятал на крыше под водонапорной башней, а остальное снаряжение переложил в большую сумку. Надев ветровку с эмблемой Колумбийского университета и бейсболку, он опустился по пожарной лестнице.
В пустом вестибюле соседнего здания камеры наблюдения отсутствовали. Фиксатор держал парадную дверь распахнутой. Рядом с ней Стивен увидел сложенную штабелем мебель. Соблазнительно, но он не хотел натолкнуться на грузчиков. Он вернулся на улицу и зашел за самый дальний от убежища угол. Там он разбил узкое окно полутемного кабинета, как выяснилось потом, принадлежавшего психиатру, и влез. Тихо постоял минут пять и выскользнул в коридор.