Танцы на цепях
Шрифт:
На черной поверхности не было ничего необычного. Ни резьбы, ни надписей – просто застывшая темнота посреди сада. Преодолев оставшееся расстояние, Май коснулась тяжелого кольца, заменявшего ручку. Запястье прошила острая боль, но отступать не хотелось. Уперевшись ногами, она потянула на себя. Дверь едва поддалась, скрипнула, но не открылась.
Заперта изнутри?
Стоило отпустить кольцо, как на створки с той стороны обрушился сокрушительный удар. Скрип когтей и утробное рычание наполнило тяжелый ночной воздух. Через секунду удар повторился,
Май встала в стойку, приготовилась к нападению.
Новый удар.
Створки распахнулись, и на нее уставился угольно-черный зев. Ни капли света, ни единой свечи.
Внутри столкнулись страх и решимость.
Тут хотя бы звезды над головой, а там? Ни зги не видно.
Мысль о мраке отступила назад, стоило в темноте вспыхнуть двум желтым огонькам. Глаза чудовища неотрывно следили за каждым движением. В нос ударил запах гнили и крови.
Нечто протяжно зашипело, впилось когтями в землю и приготовилось к прыжку.
В мгновение ока перед глазами промелькнули тренировки с Базель, и Май подумала, что двигалась медленно. Слишком медленно. Ничто не могло подготовить ее к скорости зверя.
Тварь металась так, что глаза не успевали за ней. Вот всего в дюйме от лица мелькнул изогнутый коготь. Еще чуть-чуть, и тварь распорола бы голову Май пополам. Мир вокруг, укутанный ночным мраком, превратился в смазанное пятно, лишь чешуйчатый силуэт казался реальным. Нос щекотал запах цветов, смешанный с гнилостным дыханием животного.
Отскочив в сторону, чтобы избежать удара, Май обрушила клинок на плоскую чешуйчатую голову и услышала сдавленный, полный ярости хрип. Впрочем, ликование в одночасье испарилось, утопленное в болезненной волне, растекающейся от бока вверх по груди.
Сорочка моментально напиталась кровью. Нечто лишь задело кожу, раскроив ее, как тонкую бумагу, но рука, сжимавшая меч, налилась свинцовой тяжестью, а каждое движение отдавалось болезненными уколами. Перекатившись вперед, когда тварь совершила очередной прыжок, Май бросилась к распахнутой двери в надежде найти внутри укрытие.
Колени подгибались от навалившейся слабости, но остановиться сейчас – смерти подобно.
Давай же, еще немного!
Тяжелое дыхание обожгло спину, яростное рычание прокатилось по коридору, а девушка уже коснулась рукой приоткрытых створок. Расстояние между ними было небольшим. Видимо зверь бился в агонии, желая взломать засовы, но те оказались слишком прочными. Все, на что хватило сил – щель не больше фута в ширину.
Скользнув внутрь, Май вскрикнула, когда коготь полоснул по спине. Достал-таки.
Упав ничком, она прижалась щекой к каменным плитам пола и замерла, стараясь не дышать. Со всех сторон тело сдавила цветочная сладость, такая густая, что запершило в горле и невыносимо заныло под ребрами.
Приподнявшись, Май не смогла рассмотреть абсолютно ничего. Мрак был непроницаемым, живым. Он колебался вокруг, будто пришло в движение угольно-черное
Медленно, по капле, ускользали вместе с кровью силы, а тварь все больше бесновалась у двери, не собираясь оставлять жертву. Еще несколько ударов, и засовы бы разлетелись, пропуская хищника. Май было не сбежать.
Клинок бесполезен – она не могла сражаться. На это не осталось сил.
Мрак сгущался, обступал, впивался иглами в лодыжки. Май могла поклясться, что слышит рядом дыхание.
Может, это сама смерть пришла за ней? Любопытство убивает, и ее раны – тому доказательство.
Что-то горячее и влажное скользнуло по щеке. Коснувшись кожи, девушка поняла, что плачет.
– Тьма – твой лучший друг.
Голос прокатился по позвоночнику болезненной волной, впился в мускулы. Казалось, что чья-то невидимая рука скользит по шее, сдавливает затылок сильными пальцами, пропуская по позвоночнику волну непривычного и дикого жара, от которого вмиг пошла кругом голова. Будто в венах пульсировала не кровь, а кислота, готовая растворить Май изнутри.
Она могла поклясться, что чувствует на щеке чужое дыхание, что кто-то почти касается ее губ своими.
Яростный рев за дверью вывел из оцепенения.
Тварь через мгновение будет здесь!
– Я могу помочь, – голос прозвучал над самым ухом, – мне лишь нужно твое имя.
Май тяжело сглотнула. Иномирцы могли забирать людские имена в обмен на свое покровительство.
Эта магия была такой же древней, как и Энкул, откуда пришел иномирский народ. Она считалась проклятой и запретной среди людей! Не было у смертного ничего ценнее имени. Отдав его, ты обрекал себя на вечные муки в Ледяных чертогах, лишенный возможности обрести новое воплощение.
Я не хочу умирать!
«Не доверяй…»
Створки не выдержали натиска и распахнулись. По каменному полу цокнули когти, послышался легкий свист, когда зверь втянул носом воздух.
– Имя! Или мне тебя не спасти.
Я не хочу умирать…
Голос в голове утих, растворился под напором настоящей, дикой паники. Все предостережения стерлись, истончились и рухнули, стоило только учуять запах близкой смерти. Кровь бежала тонкой струйкой по бедру, медленно забирая из тела тепло. Рука онемела, меч не поднять. Острие уперлось в пол.
Предложение спастись еще никогда не было таким заманчивым.
Зверь прыгнул, когти царапнули пол.
– Май…– выдохнула она и зажмурилась.
Опора ушла из-под ног. Тело будто укутало теплой волной, пуховым одеялом полнейшей тишины.
В груди вспыхнул крохотный уголек: пламя медленно разрасталось, ширилось, болезненные всполохи прокатывались от шеи к кончикам пальцев. Невидимый огонь пожирал ее, пробирался в самые тайные уголки души и тела, стягивал тонкие нити мыслей, чувств и желаний в один трепещущий узелок, к сердцу, откуда нить уходила во мрак. Май видела ее, могла прикоснуться рукой к тончайшей паутинке, переливавшейся огненными всполохами.