Танец Опиума
Шрифт:
— Соска, дорогой, иди и возьми заказ, — смеялся Шисуи.
— Ни слова больше! — шикнул Саске, вскакивая с места и стремглав несясь к стойке.
Сакура провожала взглядом своего возлюбленного, хмурого, как грозовая туча, который отправился в короткое путешествие до кассы, чтобы забрать свой заказ. А Шисуи продолжал веселиться. Он, казалось, вообще не имел никаких комплексов. Да и врать у него удавалось многим лучше, чем у кого-либо ещё за этим столиком.
Другие посетители, сидевшие неподалёку, с сомнением поглядывали на подозрительный столик, за которым собралась довольно разношёрстная компания: девушка, которая никак не могла
Пока Саске с видом закоренелого убийцы объяснял ошибку кассирше, Итачи с головой погрузился в свой собственный мир размышлений. Его одолевали сомнения и распирали противоречия. Шестое чувство подсказывало, что намечается что-то поистине зловещее, а здравый смысл утверждал, что всё ещё хуже, чем нашёптывает его товарищ. На самом деле, Итачи напрочь запутался в своих убеждениях и чувствах. Он не знал, как будет лучше или хуже. Ему нужно было хорошенько пораскинуть мозгами и предпринять что-нибудь, однако, учитывая его «сбои» в процессах мышления, крайнюю раздражительность и постоянное недосыпание, Учиха-старший совершал ошибку за ошибкой. Он предпринимал необдуманные решения, ведь не мог позволить себе бездействовать, пока его любимая Сакура находится в опасности.
О да! Единственное, что его волновало, — это сохранность его дурнушки и брата. Итачи практически не волновался за свою жизнь и даже готов был пожертвовать ею, чтобы на несколько минут вернуться в своё прежнее состояние и принять единственное верное решение, которое спасёт всех его родных и близких.
Старшему Учихе было страшно, как никогда раньше. Несмотря на уверенные слова своего близкого окружения, что преследования Чёрных Наёмников не больше, чем слух, Итачи готов был дать голову на отсечение, что подобного рода проблемы нельзя игнорировать. Более того, в любой такой «шутке» есть доля правды. Отчего-то брюнету хотелось довериться интуиции Конан, проверить информации, удостовериться в ней и перестраховаться. Однако недуг, охвативший Итачи, не позволил доделать начатое до конца, и доверие к Учихе скоро подорвалось.
Увы, вспышки гнева и временная дезориентация стали препятствием на прославленном пути Итачи, наряду с паранойей, страхом, тревогой и другими симптомами. К тому же день ото дня он не находил себе покоя. Окружающие люди казались ему злыми, неприветливыми и склонными к предательству.
Мысль о том, что Учиху травят, зародилась в его голове ещё месяц назад. Однако сказать он об этом осмелился только Шисуи. Последний, в свою очередь, предпринял всё, что было в его силах, но его двоюродному брату стало только хуже. Появились проблемы с кратковременной памятью, и потоки мыслей стали похожи на быстрое течение реки. Одна идея сменяла другую и уходила на задний план. Бороться с подобными проявлениями неизвестной врачам болезни стало практически невозможным. Всё, что Учихе-старшему удавалось задержать, в скором времени разлагалось в его голове ненужным и абсурдным мусором.
Порой Итачи так долго проводил время в себе, что в конечном итоге, так сказать, отключался. Он переставал замечать людей вокруг себя, слышать их и видеть. Да и вообще реальность искривляла саму
Как бы то ни было, но попытки найти среди пустоты хотя бы одну здравую мысль уводили Итачи далеко за пределы реальности, и в скором времени брюнет даже не различал голоса окружающих его людей.
— Итачи? — голос Сакуры прозвучал как-то истерично, словно бы она увидела приведение.
Девушка коснулась плеча старшего Учихи и снова окликнула его, но громче. В ответ — ноль эмоций. Итачи смотрел как будто бы поверх стола и пребывал в ступоре. Его стеклянные глаза смотрели в одну точку, и брюнет совсем не шевелился.
— Итачи! — ещё громче позвала Сакура, и тем самым привлекла внимание Шисуи. Теперь с лица жизнерадостного парня сошла улыбка и все составляющие веселья. Тёмные глаза стыдливо и виновато опустились вниз.
Теперь уже бесполезно скрывать от Сакуры назревшие проблемы. Она может и наивна, но далеко не глупа. Прятать от неё правду об Итачи и все преследовавшие по пятам тайны то же самое, что прятать слона в доме: можно, конечно, попытаться, но идея не самая удачная.
Подошедший через минуту Саске с двумя подносами в руках по одному виду двоюродного братца понял, что их тайны всплыли на поверхность воды, как разлагающийся труп. Что ж, охоту за её головой всё ещё можно было бы скрыть, если бы не тот щепетильный вопрос, который Харуно задала следом.
— Что происходит? — не выдержав давления, нарочито медленно спросила дурнушка. Не сложно было догадаться, что парни знают чуть больше, чем сама девушка, отчаянно пытавшаяся разобраться что к чему. — Вы все… Вы все должны объяснить мне, что, чёрт возьми, здесь происходит?! Сначала вы увозите меня заграницу и не рассказываете о том, что случилось с Итачи. Теперь же вы ведёте себя так, как будто бы ничего не случилось!
— Сакура, — поспешил вмешаться Саске, решив скорее объясниться. Он сложил подносы на стол и убрал с лица выбившуюся прядь чёрных, как смоль, волос.
— На кой чёрт мы уехали?
— Отдыхать, — тупо ответил Саске, украдкой взглянув на Шисуи, как будто бы пытался найти у него на лице сценарий неизбежной ссоры.
— Что сказали тебе Куро и Широ? — зло выплюнула девушка, вспоминая предысторию их отъезда.
Саске потёр глаза, понимая, что в его голове нет ни одной подходящей легенды. Его передёрнуло, а единственное, что он смог вымолвить, было: «Прости».
Сакура ударила кулаком по столу и чертыхнулась. Мало того, что ей никто и ничего толком не говорил никогда, так ещё и ответить на простой вопрос затруднялись. Она негодовала. Из-за прихоти Саске сейчас его собственный брат тает на глазах! Никто не знает, что с ним происходит, и чуда ждать бесполезно.
И нет бы облегчить бедной дурнушке жизнь, так её ещё и впопыхах просят довериться и купить чёртов шприц! При этом ей наказали ничего не говорить и не распространяться. Мол, прими всё на веру и плыви по течению. А вдруг адреналин стал причиной этого ступора?! Харуно проклинала себя и свою уступчивость. И не успокаивало даже знание того, что при внутримышечном введении препарата (Сакура вколола адреналин в ногу Учихе, чтобы остальные не заметили) время начала эффекта вариабельно, но он не наступит раньше, чем через двадцать минут. А времени прошло ведь не так много! Не больше пятнадцати минут!