Тавриз туманный
Шрифт:
– Радоваться особенно нечему, - я обратился к Нине: - Это новое предательство Гаджи-Самед-хана хуже репрессий. Это хуже, чем уничтожать революционеров, чем душить их в подвалах, в тюрьмах, хуже, чем бросать демократов живьем в ледяную воду или ссылать их на каторгу в Сибирь. Гаджи-Самед-хан задумал опасное дело.
СУРУРИ-ХАЛВАТ ГУСЕЙНГУЛУ-ХАН*
______________ * Сурури-халват - радость дворца.
В этот день Сардар Рашид вернулся домой раньше обычного. Еще не было восьми часов. С ним вместе пришел его любимец
Очевидно, Сурури-халват не хотел подходить к своему хозяину, потому что тот несколько раз повторил умоляющим голосом:
– Мой милый, подойди поближе, ну, подойди же.
Гусейнгулу-хан делал вид будто не слышит. Наконец, не выдержав, Сардар-Рашид поднялся и, поцеловав его в глаза, спросил:
– Ну, зачем ты обижаешься? Ведь у тебя нет повода для этого.
– Без причины на свете ничего не бывает. Вы меня обманываете, разве это не причина?
– Клянусь мощами святых мучеников я никогда тебя не обманываю.
– А если так, почему вы лишаете меня свободы? Мне уже двадцать два года. Мы с Махру-ханум не дети. Когда же, наконец, мы поженимся?
– Я дал тебе слово - Махру твоя. В ближайшие дни я добьюсь ее согласия. Напрасно ты меня мучаешь, лучше поскорее переоденься. Зачем терять дорогое время?
Гусейнгулу-хан Сурури-халват, взяв чемодан, прошел за ширму. Махру сидела за дверью ни жива ни мертва. Она впервые слышала об этом коварном плане. Ей раньше и в голову не приходило, что Сардар-Рашид обещал ее руку этому испорченному мальчишке, своему "любовнику". Дрожь пробежала по ее телу, она больше не могла оставаться здесь и, вернувшись в свою комнату, легла в постель.
Гусейнгулу-хан вышел из-за ширмы. Он был одет в европейское платье. Теперь это был уже не Гусейнгулу-хан, а "Махбуба-ханум". Рашидульмульк встал, пошел к нему навстречу, усадил рядом с собой и позвонил в колокольчик. Вошел нукер*. За несколько минут он накрыл стол скатертью, поставил коньяк и закуску. "Махбуба-ханум" рюмку за рюмкой предлагал Сардар-Рашиду, а тот их залпом осушал. Спустя немного времени он был уже порядком навеселе. Достав из-за ширмы инкрустированную бирюзой и перламутром кеманчу**, он подал ее "Махбубе-ханум".
______________ * Нукер - слуга. ** Кеманча - восточный музыкальный инструмент наподобие скрипки.
– На, любимый мой мальчик! Клянусь твоими бровями, священными для меня не менее, чем своды Каабы*, пока ты со мной, я не женюсь! Не променяю тебя ни на какую красавицу!
______________ * Кааба - храм магометан в Саудовской Аравии.
– Мне не нужны твои клятвы. Соловья баснями не кормят. Лучше дай расписку.
– Все сделаю, все, что захочешь, только играй и пой, услаждай
– Нет, сначала дай расписку. Потом я исполню все, что захочешь.
Сардар-Рашид подошел к письменному столу, написал что-то на листке бумаги и бросил на стол.
Гусейнгулу-хан запел, не уступая самой изысканной кокетке.
Виночерпий, наливай нам доброе вино.
Лей, покуда я в кувшине не увижу дно.
Слышу: жарится барашек, чаша все вкусней.
Чтоб развеять в сердце скуку нам вино дано.
Виночерпий, умоляю, кубки наполняй.
Дни проходят, жизнь уводят, счастье догоняй.
Камни зла разбили чашу у меня в руках,
Я не так, как надо, прожил свой веселый май.
В двенадцать часов ночи Сардар-Рашид вызвал нукера и, указывая на снова переодевшегося в свое платье юношу, приказал:
– Запряги фаэтон и отвези господина Гусейнгулу-хана к нему домой.
После этого он приказал позвать к себе Махру-ханум. По вечерам она обычно приводила в порядок переписку и прочие бумаги Сардар-Рашида. Не успел слуга выйти, как появился другой нукер и доложил, что пришли Кязим-Даватгяр-оглы и Саллах-Сулейман.
Сардар-Рашид принял их с большими почестями Прочитав поданное ему Кязим-Даватгяр-оглы письмо и узнав, что их прислал Мирза-Давер-хан, он сказал:
– Надо убрать Абульгасан-бека и его брата Асада Тутунчи-оглы. Согласны? За каждого по пятьсот туманов. Четыреста получите сразу, а остальные шестьсот после того, как убийство будет совершено.
Кязим кивнул:
– Именно так мы договорились с Мирза-Давер-ханом. Но господин не должен торопить нас. Дело это не простое, его надо как следует подготовить, чтобы никто не мог заподозрить ни нас, ни нашего высокого покровителя.
– Особенно не церемоньтесь, мой друг, - перебил его Сардар-Рашид.
– Это не слишком заметные фигуры. Да кроме того, вы выполняете волю правительства. За это убийство вас никто не станет ни арестовывать, ни наказывать. Убиты, ну и все, туда им и дорога!
– Да не уберет господь вашей тени с наших голов! Наш высокий господин хорошо знает, что услуга наша вызвана не алчностью. Мы счастливы тем, что оберегаем вашу честь и величие ваше. Мы готовы стереть с лица земли всякого, кто стоит на вашем пути, - подобострастно кланяясь, ответил Кязим-Даватгяр-оглы.
– Ваша смелость мне известна. В том, что вы выполните мое поручение, я больше чем уверен. Когда бы вы ни попросили, я назначу вас на любую должность. Я и Гаджи-Самед-хану Шуджауддовле говорил, что вы люди нужные. Он поручил мне позаботиться о вас.
Когда сделка была заключена, Сардар-Рашид вызвал казначея и приказал ему принести четыреста туманов. В первом часу ночи Саллах-Сулейман и Кязим-Даватгяр-оглы, получив аванс, покинули его дом.
Минут через пять служанка постучала в дверь Махру-ханум.