Тай – значит умереть
Шрифт:
Даже не знающий английского смог бы по выражению лица, жестикуляции, мимике понять: я наступила мужику на кровавую мозоль!
В другой раз хитрая лисица в моем лице наводящими вопросами, которые касались подсоединения к интернету, выяснила, что дом, в котором живет Пит, оформлен не на компанию, а на его бывшую жену. Что и следовало ожидать.
Я лично эту тайскую стервь, которая довела спокойного тихого Питера до белого каления, никогда не видела, но наш Андрей невольно пару раз слышал женский голос
И одно слово повторялось чаще других.
– Money! – речь шла только про бабло.
Наискосок через дорогу от Питера жил такой же одинокий англичанин Берг. У него была собака беспородная. Почти белая. Он выгуливал ее по утрам, как раз в то время, когда я совершала свои ежедневные прогулки по поселку. За его пределами гулять было небезопасно. В год нашего приезда в Тай на неприспособленной дорожке тайский большегруз сбил велосипедиста из Русского поселка. Насмерть. Но не о нем сегодня речь. А о том, что нарезать круги по поселку, – это не только полезно для здоровья, но и выгодно для книги. И в этом вы еще не раз убедитесь.
Короче, мне было строго-настрого запрещено (Сашей) выезжать за пределы забора. Так и колесила и нарезала километры внутри поселка, становясь невольным наблюдателем чужих встреч, бесед, историй.
Более странной дружбы фарангов я не встречала ни до, ни после. Почти каждое утро в одно и то же время – по этим двум фигурантам нашего повествования будильник можно было сверять – Берг и Питер выходили из дома, шли по главной дороге, где, завидев друг друга, останавливались и вели неспешную беседу.
Я не знаю, о чем они еле слышно говорили. Скорей всего, о литературе. Потому что время от времени я видела, как они обмениваются книгами на английском. Обычными бумажными книгами в переплетах. А во время вечерней прогулки, когда смеркалось, или когда ночью выгоняла из дома бессонница, я наблюдала, как Питер сидит за голым обеденным столом и читает. Как Ленин. А дом Берга находился, увы, в глубоких зарослях, и мне ни черта не было видно!
Напомню еще раз, что у Питера и у Берга не было ни тайских жен, ни подруг, ни мотобайков. Все это с лихвой заменяли беседы и книги.
Шли годы. Ничего не менялось. Утро, двое на улице. Обменный пункт книг под открытым небом. Беседы. Мнущаяся у ног хозяина и спокойная, как слон, собака. Они почему-то и стояли всегда в одном и том же месте. Все-таки англичане страшные консерваторы.
И вот вдруг наши друзья поссорились. Разругались вдрызг. День нету их, второй, третий! Встречаю мимоходом Берга, шучу:
– Кто сломал многолетнуюю традицию? Или книги закончились?
Он махнул в сторону Пита рукой и покрутил у виска.
Ну, думаю,
Полгода прошло, прежде чем англичане примирились. Опять стали стоять в положенном месте и говорить. Только встречи стали покороче.
Да, еще оба они на дух не переносили алкоголь. Ни ром, ни пиво. Только курили. И ранним утром, когда поселок еще спал, я всегда могла распознать, проезжая мимо на велике, чей это сзади раздается натужный кашель – Питера или Берга.
Тот, кто ожидал в этом рассказе найти педерастическую развязку, сильно ошибся. Они оба были стопроцентными натуралами. Ну поверьте мне, я на этой теме собаку съела. Безошибочно определяю и манерных, и не очень. К тому же от людей на деревне не спрятаться. Не мог же период ухаживаний пары М + М продолжаться годами. А в свой дом – свою крепость – друг друга никто из них так и не пригласил. На Родине, видать, так не принято, а здесь и подавно.
И вот как-то поутру встречаю Берга. С собакой.
Вижу, он сам идет мне наперерез и жестом дает сигнал остановиться, вынуть наушники. И говорит:
– Ты знаешь, что Питер умер? Нет больше Питера. Представь, две недели пролежал в доме. В жаре. Говорят, жена нашла. Вчера кремировали. Всё.
И как-то по-детски закусил губу.
Я, ошалевшая (Господи, он же был такой молодой, мой ровесник!), только успела сказать дежурное:
– Мои соболезнования. Вы были хорошими друзьями, мне будет не хватать вас по утрам. А он чем-то болел?
– Ноу!
– А сколько ему было лет!?
– Фифти фо… – донес ветер, который улетел сушить скупые мужские слезы.
– Пятьдесят четыре! – перевела я и вздохнула, – Эх, парень-парень…
В тот же вечер дом Питера наполнился радостным смехом, веселыми детскими голосами. Здесь поселились тайцы.
Вы знаете, меня так потрясла эта неожиданная нелепая смерть, что я не поверила Бергу. Ведь, когда они первый раз поссорились, он тоже крутил у виска, однако, как показала жизнь, Питер вовсе не подвинулся рассудком. Какая-то надежда у меня теплилась.
Я реально хотела постучать кулаком в дверь (сильно-сильно, до боли!) и глаза в глаза спросить у тайцев этих: куда, блядь, они дели нашего Питера? Беззлобного начитанного друга.
И вот, проходя мимо ожившего дома, в котором, оказывается, был проведен свет и даже имелись электрические лампочки повсеместно, я нечаянно лицом к лицу встретилась с питовой экс-женой.
– Хэллоу! А Питер дома?
– Гуд ивнин! Ноу!
Оказалось, отлично говорит на английском. Брак не прошел даром, деточка, подумала я. А вслух произнесла: