Тай – значит умереть
Шрифт:
– Он обещал мне дать новую книгу.
– Питер умер. Здесь больше нет его вещей. – И крикнула тайцу: – Нансы кон питер ю тинай ка (дорогой, а где ж петькины книги)?
И этот муж вышел к нам за ограду и показал рукой в сторону помойки.
И дети выбежали. Их было несколько настоящих тайцев: лет двенадцати, девяти и пятилетний мальчик. Еще один – совсем малой – ползал в ограде.
Какого из них тайская жена воспроизвела на свет в промежуток жизни с Питером, мы можем только гадать…
Что я поняла: вот это была настоящая семья. Тайское дружное семейство. С детьми, с домом, со своим скарбом. А Питер
Малолетка
Педофил от педагога отличается тем, что первый любит детей по-настоящему
Поначалу эта пара больше напоминали нам папу с дочкой-малолеткой. Бруно был явно старше меня (но младше Саши). При мысли о возрасте Ди у меня до сих пор сжимается сердце.
Ростиком метр сорок максимум. Наверное, я была такою, когда верзилой-шестилеткой пошла в первый класс.
У нас было мало общего. Мы из России, они – нет. У нас бассейн, у них – уличный мини-фонтанчик. У нас машина, у них я ни разу не видела никакого транспорта. Для меня всегда была загадка, как они добывают себе еду? Наш поселок находился в Банг Саре, в ста метрах за Сукхумвитом, и за два с лишним года соседства я ни разу не видела их идущими с продуктовым набором в руках.
Что меж нами было схожего: у нас в собственности были абсолютно одинаковые дома, один в один. И еще: каждый вечер по прохладе мы любили нарезать круги по нашему очень небольшому поселку (длина окружности 300 метров).
Чаще всего мы шли навстречу друг другу, учтиво раскланивались и приветствовали встречных на английском. Мы не решались заговорить первыми: в такую глушь эти двое явно уехали неспроста.
Когда мы с Сашей осмелились обсудить эту запрещенную во всех странах тему, то оба прикинули, что мужчине около шестидесяти, а девочке… Я бы навскидку дала лет двенадцать. Килограмм тридцать живого веса было в этой тайке вместе с калошами. Вторичных половых признаков – то есть груди – не наблюдалось вообще! Даже нулевкой не пахло.
Я много слышала про педофилию в Таиланде, видела много неравных пар в Паттайе, этого никто не скрывает, но такого возрастного разброса…
Каждый раз, проходя мимо, мы слышали, как девочка говорила тоненьким детским голоском на прекрасном английском. Это еще больше сбивало с толку. Если она из хорошей семьи, в которой ей дали образование, то что делает здесь, в тайской глуши, с мужчиной, который ей не в отцы – в дедушки годится?
А если языку она выучилась у своего спутника, то, значит, они вместе уже не один год. И от этого становилось еще страшнее. Значит, ребенок живет с дяденькой из Европы лет с десяти? Так, что ли?
Мы даже и не думали заводить разговор первыми. Слишком щекотливая ситуация. Вполне вероятно, даже подсудная. Да и не наше это дело, в конце концов. По крайней мере, нам двоим (между прочим, очень взрослым людям) было очевидно: ни о каком насилии или ограничении волеизъявления речь не идет. Он бережно держал ее за крохотную темнокожую ручку, словно боялся отпустить свое сокровище. После прогулки они подолгу – до самой поздней ночи – сидели за уличным столиком у себя в ограде и без умолку говорили друг с другом. Мне кажется, мужчина чурался кого бы то ни было только потому, что его постоянно мучил ужас ее потерять – однажды придут и отнимут.
Первым с нами во время прогулки заговорил именно он. Однако между безымянной встречей и настоящим рукопожатным знакомством прошло около года. Наш сосед решил приблизиться к нам только после того, как, ежедневно наблюдая за русскими, убедился в искренности чувств друг к другу. Еще бы – мы же молодожены. Медовый месяц длиною в год. Искры, как от сварки по металлу, летели из глаз.
И вот однажды вечером, во время обычного променада, он просто вышел наперерез – на нашу сторону дороги. И, помимо традиционного гудивнинга, сказал: «What is your name?».
Так мы познакомились и стали вместе гулять в одну – общую – сторону. Узнали, что Бруно встретил свою Ди два года назад. Он сам из Швейцарии, по специальности айтишник, на пенсии. В Таиланд приехал потому, что мерзкие погоды стоят у него там в Европах. Говоря об этом, он так поежился, что нам невольно стало холодно на него смотреть. Возрасту Бруно мы с Сашей явно польстили. Тот оказался старше.
Мой рост 172 + каблук, итого 180 см. Близорукость -4.5. Это я к тому, что с такого расстояния, да еще и в темноте я просто никак не могла рассмотреть возраст этой девчонки. Когда моему терпению гадать пришел конец, я просто спросила Ди:
– Мне 49, а тебе?
Вы сейчас упадете! Она сказала, что ей 35!
Блин, своими подростковыми формами, голоском, выражением лица чуть двоих русских до инфаркта не довела. Сколько мы слез пролили, фигурально выражаясь, мысленно принимая участие в судьбе несчастной Лолиты, попавшей в сексуальное рабство к фарангу.
А она уже взрослая оказалась, совершенно половозрелая тайская женщина. У нее ребенок есть, живет дома с бабушкой и дедушкой, 14 лет девочке!
И мы вместе посмеялись тому, что я занизила ее предполагаемый возраст на 25 лет. Она весело об этом тут же рассказала Бруно. Он тоже смеялся, взяв ее за руку. И с любовью начал теребить ее детские пальчики.
Мы начали дружить домами. Бруно любил бутерброды с красной икрой. А взамен он угощал нас черным дрожжевым хлебом собственной выпечки. А однажды Бруно и Ди пришли к нам и попросили, чтобы мы немного присмотрели за их домом, поливали цветы. Они взяли в аренду пикап и направились в свое первое дальнее путешествие через весь Таиланд: в гости к ее родителям. Спустя пару недель вернулись с горящими глазами. Бруно рассказал про новые планы: они продают свой дом и уезжают в Исан навсегда.
– А море там есть? – провокационный вопрос задал Саша, прекрасно зная ответ.