Тайна дразнит разум
Шрифт:
— Могу, — глухо, не сразу откликнулся голос из гроба.
По указанию Воркуна Леша подозвал четырех бойцов с винтовками. Они, действуя штыками, вскрыли гроб. Из него поднялся знакомый мужчина с усиками, в черной куртке автомобилиста, в кожаном кепи с длинным козырьком. Он положил на стол наган, гранату и, несмотря на лунное освещение, безошибочно опознал Ивана Матвеевича:
— Я верующий. Можно помолиться?
— Молись. Но недолго.
В светлой половине паперти на деревянном станке стояли на древках иконы, кресты, крылатые херувимы, священные
Молился недолго, встал энергично и быстро направился к выходу, где его поджидали чоновцы.
Закрывая двери на все запоры, Леша выслушал новое задание. Надо было отнести ключи Ахмедову и снова браться за ключи от магазина Солеваровой…
— Оружие доставь в чека, а ящики набей церковным барахлом, что потяжелее. — Иван Матвеевич нажал на плечо молодого чекиста. — Потом сходи к Рогову и скажи, чтоб он не препятствовал отправке ящиков сюда… в собор. Понял, дружище?
Как не понять?! Значит, Карп вернулся в строй. На днях он признался Алеше, что ему опротивела жизнь альфонса, что он готов повеситься. Выходит, Воркун вовремя протянул ему руку…
Поодаль Воскресенского собора возвышалась белая колокольня. Вейц поднялся на третий ярус, где висели заиндевевшие колокола. Отсюда можно обозреть все три части города.
Щуря глаза от утреннего солнца, он устремил взгляд на дальнюю Вокзальную сторону и над снежными крышами разыскал золотой крест Духовской церкви. Там, вероятно, уже собрались прихожане. Их возглавит поп Жгловский. Свою колонну он приведет сюда с одной целью — прикрыть деревянный мост, который соединял Торговую и Соборную стороны.
Абрам Карлович перевел взгляд на ближнюю Торговую часть. Он быстро нашел Спасо-Преображенский храм. Под стенами монастыря Солеваров примет вторую колонну. Ее задача — заполонить улицу, по которой пойдут красноармейцы, вызванные на помощь.
Эмиссар посмотрел вниз на мост и площадь перед собором, где стояли крестьянские подводы и лошади с деревенской седловкой. Бывшие солдаты и кавалеристы съехались из деревень. Ими будет командовать опытный офицер. Этот ударный отряд, вооруженный винтовками, саблями, гранатами, разгромит чека, трибунал и чоновцев.
Сегодня базарный день — часть конников ударит внезапно с Торговой площади. Вейц бросил взгляд на водокачку, здание угро и Гостиный двор. Возле магазина Солеваровой шла погрузка ящиков с «ценным товаром». Кафедральный собор купил «древние иконы», и сейчас Зубков поможет старосте принять покупки.
Над головой заворковали голуби. Весенняя капель отбивала секунды. Абрам Карлович, как Наполеон перед боем, взглянул на карманные часы. Все идет по плану. Стратег спокойно перевел взгляд на берег Перерытицы. Ветвистые ивы прикрывали дом Достоевского. Виднелась лишь серая крыша. Федор Михайлович хорошо научил его понимать человеческую душу, без чего никакая тактика и стратегия не принесут успеха.
Хотелось
Абрам Карлович обошел парапет колокольни. Со всех сторон города стекались верующие: по Красному берегу шла колонна Жгловского; Торговую площадь пересекла толпа мирян во главе с Солеваровым, — по всем улицам шли люди в одном направлении…
А вот и подводы остановились перед Воскресенским собором. Сейчас Зубков примет оружие, раздаст его единоверцам и выставит в окне храма крест — подаст сигнал готовности…
Вейц увидел за оконной решеткой икону и протер глаза:
— Неужели перепутал?!
Нет, кадровый офицер не перепутает. Что-то случилось! Была договоренность, что «икона в окне» послужит сигналом провала основной операции.
Он спустился на вторую площадку и осторожно выглянул в пролет. Возле углового дома притулился Сеня Селезнев. Он смотрел на колокольню. Все ясно!
Рысь дождался того момента, когда толпа верующих растеклась до колокольни, открыл дверь и, пригибаясь к земле, нырнул в массу возбужденных прихожан…
Ночное задание Алеша выполнил и вернулся в больницу. Возле деревянного дивана стояла сестричка в белой косынке. Она сообщила, что Ланская очнулась, а Груня пила молоко:
— Не горюй. Они молодые — все затянет…
В кабинете врача стенные часы пробили с протяжным звоном. Алеша помялся у дверей палаты и направился к выходу. К десяти часам он должен быть на посту.
Старинный Воскресенский собор возвышался на береговой стрелке — на стыке двух рек — Полисти и Перерытицы. Дивный многокупольный храм на крутом бугре обычно зачаровывал Алешу, но сейчас его вниманием завладела другая картина.
Еще издали он услышал приглушенный ропот огромной толпы. Возбужденно-настороженные прихожане плотной стеной загородили все подступы к церковной крепости с золотыми крестами. Леша с опаской прикинул: «Без штыков и впрямь не пробьешься».
За себя не волновался, он-то проскочит незамеченным. На нем старые бутсы, рабочие штаны и потертая куртка мастерового — никто не признает в нем чекиста. И задание несложное — засечь наиболее активных церковников.
На соборной площадке верующие поджидали комиссию по изъятию церковных ценностей. А в комиссию входили близкие ему люди — дядя Сережа, Воркун, Калугин. Сегодня может повториться вчерашнее: во имя пречистой фанатики пойдут на любое преступление. Они гудели, как растревоженный улей.
Лешин пост в храме. Юноша пробился через толпу, снял шапку и взошел на каменную паперть собора.
Возле гроба лысый коренастый староста разгружал последний ящик с церковным барахлом. Сегодня ночью Леша и Люба постарались в магазине Солеваровой, даже кирпичи из подвала не обошли.