Тайна дважды убитой
Шрифт:
Бороться с темнотой подданых Екатерины оказалось делом более сложным. Впрочем — сие не в его компетенции. «Пусть министерство Просвещения трудится», — говорил Пётр Иваньков. Даже спустя двадцать лет его управления министерством в дальних уголках Империи людей, заподозренных в магии, вполне могли сварить живьём в огромном котле. Особенно в горных районах.
— Есть места, доченька, где власть Императрицы номинальна, — говорил отец. — И я ничего не могу поделать с этой тьмой…
— Отчего же мы говорим о твоей работе, отец, — сморщилась Алиса.
— Я бы хотел забрать тебя к себе в министерство, — сказал папенька. —
— Отец, — вздохнула Алиса. — Служба мне совсем не интересна. К тому же, твои слова о магии…
— Никому об этом не рассказывай, — улыбнулся отец. — Здравая доля скепсиса во всяком деле необходима. Впрочем, речь не только об этом.
— Слушаю тебя, папенька.
— Алисонька, тебе уж скоро тридцать годиков, — сказал Пётр Сергеевич. — А ты до сих пор не сменила фамилии.
— Но папа…
— Мне то и дело говорят, что женихи за тобою ходят бойкими косяками, — продолжал антимаг Всея Руси. — А ты лишь помыкаешь ими…
— Тебе и не такое напоют, отец, дабы вывести из равновесия.
— Увы, дочь моя, я должен привести тебе ультиматум, — сказал Пётр. — Либо ты идёшь на службу ко мне и принимаешь из моих рук министерство. Либо — выходишь замуж и перестаёшь наводить тень на нашу честную фамилию.
— А если…
— А ежели ты не внемлешь моим просьбам, — произнёс Иваньков, сделав паузу, — я буду вынужден кардинально сократить твоё довольствие. И дом, и слуги, и путешествия — всё на мне. Твоя императорская стипендия, конечно, солидна… Но её даже на прислугу не хватит. Я не ропщу. Я твой родитель, а потому прекрасно осознаю ответственность. Однако же, мы должны приумножать наши силы, а не разбазаривать их попусту.
Алиса побагровела. Она терпеть не могла, когда её попрекали финансами. Даже понимая в глубине души, что претензии папеньки вполне законны.
— Ну же, дочь моя, не сердись, — улыбнулся Пётр. — Я же знаю, что ты влюблена в своего дядюшку. В старшего следователя Императрицы. Да, он чванлив, заносчив, а ещё — бессребреник. Однако же, в мужья годится. И фамилии наши созвучны.
— Никакой он не дядюшка! Мы дальние родственники, — бросила она. — Дальние.
Алиса вспомнила вчерашнюю ночь, вспомнила погружение. Да, Фёдор — слабый маг и отвратительный человек, как бы ему ни хотелось думать иначе. Он годится ей лишь для услады в ложе и для пополнения источника. Почему она помогает ему? Почему столько раз соглашалась погружаться в пучину времён, что выловить в них преступника? Это не любовь, нет. Это страх.
Погружение похоже на сон. В нём она полностью забывает, где она находится и что с нею в самом деле. Она плывет по волнам бурной реки.
Погружение похоже на сон, страшный сон, который ты не можешь контролировать. Вчера, в этом дурном мороке, её сбила машина, а после — изнасиловал юноша. Однако же, Фёдору она сказала лишь половину правды. И нарисовала один портрет. А надобно было два.
Глава 12. Жирная точка?
Почитание Екатерины Третьей, преклонение пред Нею в Империи достигло абсолюта. Нередко жители Соединённых Штатов Европы, СГА и других передовых государств уезжали в Россию. Отказывались от гражданства и получали подданство. Именем Её Величества называли больницы, школы, библиотеки и телевизионные каналы. Назвать дочь Екатериной было
Однако же, имя Императрицы не должно было ассоциироваться с тёмными сторонами жизни государства.
Ни к тюрьмам, ни к острогам не добавляли приставку «Её Величества». Просто — Острог Нумер Восемь Подмосковного округа. Или — Исправительный Дом для впервые оступившихся Нумер Два. Изолятор для подозреваемых в злочинствах Нумер Три. Разумеется, колючая проволока, лай собак и вооружённые люди — это не про Императрицу.
Следователь побывал во всех исправительных учреждениях Московского и Подмосковного губернаторства. Всюду его знали в лицо. Проверяли кладь формально, улыбались и жали руку. Теперь Фёдор Иванов находился в одном из изоляторов Подмосковья.
Новое здание, аккуратный ремонт. Вместо массивных решёток — аккуратные проволочные сети. Следователь ожидал приглашения в комнате отдыха. Таковая была открыта лишь для дворян. Неплохая обстановка, удобная мебель, кофе и чай. У стены стоял большой телевизор. И здесь — тот самый вездесущий сериал про Императорского Следователя.
— Мать честная! — вскричал Иванов. — Что же это за безобразие?!
Внимание его оказалось привлечено не просто так. Сценаристы разыгрывали сюжет Пропавшей, его дело! Вот только в кино Ксения осталась жива. Да и звали её Надеждой. Однако же, параллели были очевидны. Подмосковная дорога, модный по нынешним временам джоггинг.
Лихач, что сбил несчастную, обесчестил и бросил умирать. Ослабевшая, девушка лежала в больнице и ждала, пока правосудие восторжествует. После успешного разрешения дела Фёдор Иванов уже мог смотреть на это потешное следствие без зубной боли. Напротив, его веселил и сценарий, и игра.
— Выбываем на задержание! — объявил актёр, игравший следователя. — Вооружимся, однако же, применять огнестрельное оружие будем лишь в крайнем случае.
— Так точно, Её Величества Старший следователь! — отчеканил актёр в образе детектива. — Всё-таки, к представителю дворянского рода надлежит проявить толику уважения. Я возьму револьвер, однако патроны сложу отдельно. Дабы не искушать себя и не замарать свою честь перед Её Величеством!
Настоящий следователь такого отношения никогда не понимал. Какая разница, какая кровь течёт в жилах душегуба? Будь он хоть трижды дворянского рода. Этот гонщик стараниями Бориса Липова поставил на уши всю Империю! Даже императрица не смогла пройти мимо. Как и её сценаристы. Служебная машина актёров из сериала прибыла к особняку, облицованному красным кирпичом. Слуги предоставили доступ без лишних разговоров.
— Граф Волконский, — объявил юноше потешный следователь из многосерийного фильма. — Именем Её Величества вы задержаны. До выяснения истины по делу.
— О, нет! — взвыл актёр в образе преступника. — Какой позор! Какая мерзость! Не отмыться мне в веках от такого стыда. Да я и сам собирался сдаваться.
— Но не сдались, — упрекнул его актёр в образе следователя. — Дозвольте зачитать вам ваши права-с, покуда вы будете обдумывать своё признание.
В этом моменте Фёдор рассмеялся. На его памяти никто и никогда не разъяснял права задержанным. Дворяне и сами их знают, а простой люд — на то и простой. Никаких прав, одни обязанности. Иванов настолько погрузился в сериал, что даже не заметил, как дежурный его окликнул.