Тайна дважды убитой
Шрифт:
— Мы работаем, сударь, — ответил Цискаридзе. — Вас всенепременно ознакомят с обвинительным заключением. И на суде вы будете присутствовать, наряду с адвокатом и прокурором. Чьих вы будете, кстати?
— Купец, — нетерпеливо произнёс посетитель. — Первая гильдия.
— Ну-с, — выдохнул Генрих, удостоверившись, что перед ним не какой-нибудь граф или князь, а всего лишь купец. — На чём основаны ваши предположения об убийстве, сударь?
Слёзы текли по лицу Кирилла сплошным потоком. На что он надеялся, входя в этот кабинет? Огромные суммы денег ушли на поиски виновников гибели дочери.
Негодяй — потомственный дворянин, и ждёт его особый суд. Газетчики смаковали версию о том, что Горелов во время задержания сломал нос детективу. Полицейские яростно отвергали сие, называя наговором. Похоже, никто не собирался настаивать на убийстве.
— Я понимаю ваше горе, как отец, — вздохнул Цискаридзе. — Страшнейшая трагедия. Тяжелейшая. Дай вам господь пережить её. Однако же, факты — вещь упрямая.
Кирилл встал. После долгого ожидания силы его покинули. Неужели ему придётся ждать суда? И у него даже не будет возможности поквитаться с убийцей? В его глазах он всё равно оставался таковым. Генрих сдержанно улыбнулся, радуясь, что беспокойный посетитель уходит.
Кирилл Важенов брёл по Москве, не разбирая дороги. Сталкивался с людьми и даже перевернул ларь уличного торговца. Слёзы застилали глаза. Ему хотелось выпить — он купил бутылку водки в ларьке и отправился в подворотню. Сел на грязную скамейку. Открутил крышку.
— Вы полагаете, что это пойло залечит ваши раны? — произнёс очаровательный женский голос.
Купец поднял глаза и вытер слёзы. Перед ним стояла девушка со светлыми, слегка вьющимися волосами. Даже убитый горем, он машинально поправил причёску. Красавица. Зубы её были белые и ровные, что выдавало благородное происхождение. Что она делает в этой грязной подворотне?
— Я шла за вами, — сказала она, будто прочитав его мысли.
— Следили? — удивился Кирилл.
— Искала, — ответила Алиса.
— Что же вы хотите? — спросил купец.
— Для начала — перенести наш разговор в более спокойную обстановку, — сказала девушка. — Буквально в пяти минутах ходьбы отсюда есть неплохая кальянная. Да и водку там подают в приличной таре, коли вы так выпить желаете.
Пить Кириллу перехотелось. Он взирал на очаровательную девушку, которую будто боги послали. Купец открыл рот, чтобы поделиться своим горем. Поднял руку. И тут же — разрыдался, как последняя баба. Ревел и скулил.
— Ну же, милый мой, — произнесла ведьма, подошла к нему и обняла сидящего. — Слезами горю не поможешь.
— А чем поможешь? — спросил он.
— Пойдёмте же. Не хватало, чтобы злые языки нам потом кости перемывали. Следуйте за мной.
Бутылка водки так и осталась стоять у лавки. Они пришли в кальянную, безлюдную в этот час. Мода на курение табака через воду, вино и молоко пришла в Империю от османов. Алиса порой баловалась подобным, но относилась к кальяну весьма ровно. Кириллу и вовсе было всё равно, куда идти.
— Кто вы? — спросил он, присаживаясь за стол. Услужливый официант уже ставил перед ним огромную бутылку красного вина.
— Вы меня
Важенов сделал глубокую затяжку душистого табака. Выпустил дым через ноздри. Мир вокруг немного размылся, и на душе стало чуть легче. А когда Алиса закончила свой рассказ, он сказал всего одно слово.
Глава 14. Триумф, достойный Императрицы
Не прошло и четырех недель, как обвинительное заключение было готово. В Москву стучался сентябрь. В 1989-м году он оказался продолжением лета. Древний город постепенно наполнялся сотовой связью. Американцы представили ещё более диковинную новинку. Компактный прибор, по размерам напоминавший записную книжку, помогал ориентироваться в пространстве.
— Навигатор! — объявил Генрих Цискаридзе. — Видишь, какое чудо?
Иванов покрутил в руках прибор. Понажимал на кнопки. Тугие. Он терпеть не мог все эти чудеса техники. Следователю казалось, что наука движется в неверном направлении. Она будто бы хотела отупить человека, сделав его животным. А надо бы — богом.
— И для чего сей необходим? — спросил Фёдор. — Бродить по лесу?
— Как это для чего? — удивился начальник отделения. — А ежели заблудишься? Сей прибор строит маршрут, об котором ране нужно было извозчика просить.
— Вы что, господин полковник, забыли Москву? — недоумевал Иванов.
Генрих махнул рукой и спрятал дорогостоящий прибор в стол. Должно быть, цена его была не меньше, чем у новенькой «Екатерины Великой» прямиком из автосалона. Сам Фёдор до сих пор не приобрёл даже дешёвый сотовый телефон. И дело, разумеется, было не в деньгах. Генрих изучил толстую папку, что давеча прошила Александровна, старший инспектор канцелярии.
— Ах, какой же ты молодец! — хвалил Иванова Цискаридзе. — Герой!
Документы, как и заключение, полностью устроили начальника отделения. Он сиял, будто царский червонец. Пробежал по страницам. Проверил, надёжно ли запечатаны в конверт фотоснимки убиенной. Не хватало ещё, чтобы её, обнажённую, мог кто угодно смотреть.
Генрих подошёл к своему шкафу с фасадами из красного дерева, открыл дверцу, выдвинул бар. В два бокала через дозатор полился густой, выдержанный виски. Из морозильника, смонтированного тут же, выпало по три кубика льда. Полковник протянул один бокал своему подчинённому, а второй — взял сам.
— Ну, за Императрицу, — торжественно объявил он. — И за твою очередную победу.
Чокнулись. Пригубили. Цискаридзе раскурил сигару и протянул коробочку Фёдору.
— Куба, — торжественно объявил он. — Родина лучшего в мире табака. И самых очаровательных мулаток.
— Нет женщин краше русских, — поспорил с ним Фёдор. — Какой смысл преодолевать половину земного шара, дабы убедиться в этом?
Генрих рассмеялся. Валечка внесла нехитрую снедь: мелко нарезанный сыр, мармелад, дольки лимона. От дыма и алкоголя стала кружиться голова. Присели на кожаный диван. Через десять минут в дверь снова заглянула адъютантка.