Тайна дважды убитой
Шрифт:
— После! — прокричал Генрих. — Чествую героя.
— Как прикажете, — поклонилась девушка и вышла.
— Императрице уже направлена депеша, — сказал Генрих. — Расскажи мне простым русским языком. Что мы ей поведаем, коли по телефону позвонит?
— Итак, наш злодей, Дмитрий Горелов, отдыхал в загородном имении своей матушки, — произнёс следователь. — Это недалеко от Москвы. После распития спиртного он обратил внимание, что его барышням утром не достаёт свежей выпечки. Пекарни в Злагоглавой, как известно, начинают работать затемно, дабы насытить горожан. Митенька оседлал свою
— Один?
— Так точно. Все прочие были настолько пьяны, что поездка бы их укачала. Кстати, никто даже не догадывался, что Дмитрий нашёл себе половые утехи по пути в Москву. Он вернулся с булочками. Мы установили пекарню. По десять штук круассанов, сочников, слоек с сыром. Два гигантских багета в человеческий рост. Взял он и алкоголя.
— Так-так, — кивнул Цискаридзе, втягивая в себя густой дым. — И дальше? Что произошло на пути за выпечкой и водкой?
— Дорога была темна, — сказал Фёдор. — Шёл пятый час не то ночи, не то утра. В это время Ксения, дочка купца, совершала свой обычный моцион. В удобном платьице она шла вдоль дороги. Ни машин, ни людей — красота. Девушка занималась джоггингом, гимнастикой и обожала делать фотоснимки рассветов.
— Хорошая была девушка, — вздохнул Генрих. — У них там имение?
— Летняя дача, — объяснил Иванов. — Весьма современная. С тёплым туалетом и ванной, коли интересуетесь подробностями.
— Пока опустим, — предложил Генрих. — Как он её сбил?
— Утверждает, что случайно, — сказал следователь. — Мол, отвлёкся, немного сдвинулся вправо. Вино-с! Мотор его и в самом деле пострадал незначительно. Мы изъяли крыло в ремонтной мастерской. После замены слесарь хотел его отрихтовать и продать. Оттого и не отправил в утиль. Деталь весьма ходовая.
— Не верю в случайность, — покачал головой Цискаридзе. — Она бы отпрыгнула. Не находишь?
Следователь пожал плечами.
— Сразу после аварии он вышел из машины. Осмотрел погибшую. Платьице задралось, обнажив интимные части тела. И наш негодяй самым мерзким, самым похабным образом воспользовался этим обстоятельством.
Допили виски. Погасили сигары. Работа следователя — это всегда погружение в самые тёмные глубины человеческой души. И Генрих, и Фёдор были опытными ныряльщиками. И в этом деле не было ничего такого, что могло бы пробудить в них интерес. Цискаридзе даже зевнул.
— Одно не понимаю, — сказал начальник. — Как ты его вычислил? Тело её обнаружил лишь спустя час водитель выгребного автомобиля. Он же и доставил её в больницу. Каким чудом ты обнаружил нашего Дмитрия?
Фёдор улыбнулся и поправил галстук. К этому вопросу он подготовился.
— Мой детектив творит чудеса, — ответил он. — И просил сие обстоятельство хранить в тайне.
— Даже от Императрицы? — удивился Генрих. — А что если вопросы задавать начнёт?
Опять помолчали, на этот раз размышляя. Охрана источников — святая обязанность всякого полицейского. Иной раз Цискаридзе прощал своим осведомителям разные шалости. А выдать такого помощника — значит обесчестить себя как полицейского в поколениях.
— Есть у меня одна идейка, — обмолвился Фёдор. — Ежели будет сильно пытать — скажем, помог
— Деловой подход, — похвалил Цискаридзе.
Выпили ещё по одной. Поговорили о политике, о Японии, о картах и женщинах. После — перешли к охоте. Фёдор обожал бить кабанов, а Генрих заглядывался на трофеи крупнее. Долго спорили, остались ли в лесах Подмосковного губернаторства медведи. Готовились распрощаться. Как вдруг — раздался телефонный звонок. Беспокоил дежурный, в обход адъютантки.
И новости были странными.
Глава 15. Полёт ведьмы
Если бы юной Алисе сказали, что к своим неполным тридати годам она безнадёжно пристрастится к магии, девочка бы рассмеялась. В те времена ей казалось забавным использовать некоторые возможности, дарованные не то природой, не то потусторонними силами.
Сколько уловок у неё было! Вызвать острый приступ диареи у обидчицы. Придать блеск давно выцветшему платью. Убрать надоедливый прыщик. Отыскать кольцо, которое потеряла на прогулке. Или приворожить понравившегося юношу. О том, что подобные шалости не являются безобидными, она не думала ни секунды.
— Поиграюсь — и брошу.
Девочка росла красивой и ладной, к восемнадцати годам она обрела аппетитную внешность и стала настоящей барышней. Тонкие черты лица, аккуратный носик. Светлые волосы: не полностью белые, а с золотистым отливом. Голубые глаза. Грудь аккуратная, как два наливных яблочка. Приподнятая попа, за которую так и хотелось ухватиться. Она несла себя в обществе и везде становилась центром внимания.
— Вы — девушка заметная, — захлёбываясь слюной, говорил ей директор гимназии, выдавая аттестат зрелости. — Каждый раз, наблюдая, голова кружится.
— Мерси, — ответила тогда она. Хотя ей хотелось сказать что-нибудь грубое или пошлое. Или вообще изнасиловать этого директора до смерти.
Алиса уделяла время физкультуре и бальным танцам. Она заметила, что от постоянных упражнений её фигура подтягивается и становится лучше. Ведьма грациозно исполняла самые сложные партии, производя фурор среди зрителей. Увы, невысокий рост не позволил ей начать карьеру в Большом театре. А в других она себя не видела.
К тому же, к этому моменту у неё уже началась другая жизнь, с которой с трудом вязались строгие требования к балеринам… Те были заклятыми друзьями между собою, а потому — быстро бы придали огласке некоторые пикантные особенности её жизни. А этого Алиса не хотела.
На фоне других барышень из аристократических семей юная ведьма смотрелась настоящей звездой. К тому же, она не стеснялась ни себя, ни своего тела. Испытывала сладострастие неизвестной природы, когда мужчины глазели на её очаровательную грудь и бёдра.
Пускали слюну, созерцая самые лакомые участки её тела, пока она танцевала на пуантах и в балетной пачке. Кабы могли, так вытянули бы шею, подобно жирафу.
Ей нравилось наблюдать за чужим сексом. Или когда глазеют на нее - особенно, ежели она работала ртом и могла смотреть на зрителя. Слать ему воздушные поцелуи.