Тайна дважды убитой
Шрифт:
Всё шло замечательно примерно девяноста процентов полётного времени. Следователь отметил про себя высочайшее мастерство пилота. Тот управлял этим непослушным транспортом на недосягаемом уровне. Ни воздушные ямы, ни набор и сброс скорости практически не ощущались в салоне.
Они с полковником успели полностью протрезветь, устать, вздремнуть. Подискутировать о судьбе России. В иллюминаторе, наконец, показались панорамы Петербурга. Каналы, мосты, пароходы. Город великолепный и величественный. Огромный парк, что раскинулся на гектары. Фёдор узнал очертания
Вот уже много десятилетий императорская семья предпочитала его в качестве постоянной резиденции. Ничто не предвещало беды, но внезапно произошло то, что армейский командир Иванова назвал бы «лётным происшествием».
Глава 17. Подкуп отца?
Кеша был и взволнован, и заинтригован одновременно. Надменная Алиса вновь отказала ему в любезности. А как он старался! Сначала подали шампанское. Его пузырьки были просто обязаны вскружить голову экс-балерины. Чтобы она вновь показала ему и свои плие, и глубокие па. Но нет. Девушка лишь отпускала сдержанные шутки, хвалила его вкус и ничуть не показывала готовности занять горизонтальное положение.
Ну или хотя бы поработать своим очаровательным ртом. А желание уже распирало!
Тогда настал черёд деликатесов. Креветки, японские крабы, морские гребешки. Выбор не был случайным: и у мужчин, и у женщин от такой еды резко усиливалось сексуальное желание. Однако же, Алиса оставалась более-менее серьёзной. Тогда он решил озвучить свой вопрос вслух.
— Что же такое, свет очей моих? — спросил он. — Неужели ты совершенно не хочешь отведать другого блюда? Я спрашиваю тебя, как повар — повара.
— Шутник ты, Кеша, — махнула рукой девушка. — Видишь ли, не даёт мне покоя дружок твой. Волнуюсь за него, ей богу. Думаю, дядюшка мой пойдёт до конца. Светит ему виселица.
— Виселица?! — вскричал на весь ресторан Кеша и тут же прикрыл рот рукой. На них оглянулась почтенная публика.
Ведьма расхохоталась. В глазах у неё появился блеск, который привёл Хованского в ужас. Но он быстро подавил в себе это чувство. Господь родной, обычная баба! Ну, подумаешь, лоно её чуть слаще тех, коими он обладал… Ничего, и не таких лошадок он объезжал. И объедет повторно! Однако же, блеск всё равно оставался пугающим.
— Отчего ты смеёшься, окаянная? — спросил Кеша. — Мой друг, да. Не собираюсь отказываться от бедняги Горелова. Оступился человек! И как я посмотрю в глаза его матери, ежели его повесят? Скажет мне: ничего ты, Иннокентий не сделал. Пальцем о палец не ударил.
— Неужто тебе так интересно это дело, Кеша? — спросила Алиса, зевая. — Ты из-за него меня сюда позвал?
— Да. И нет, — сказал юноша и попытался включить свои чары обольстителя. — Я страдал без тебя. Тосковал. Я люблю тебя всем сердцем и страстно желаю.
— Вся Москва в курсе, как ты страдаешь, — хохотнула ведьма. — И близлежащие поселения тоже. Счёт твоим страданиям на десятки пошёл, не иначе. И это — заметь — только слухи. Коими Москва полнится.
Кеша
— Скажи мне, свет очей моих, — сказал Кеша. — Посоветуй, как старший товарищ. Я дитя в сравнении с тобой! Как мне помочь моему дорогому другу?
— Спасибо, что напомнил про возраст. Не так много лет между нами! Знаю, что у тебя были дамы и постарше
— Алисочка, ну пожалуйста… — взмолился Хованский. Как я могу облегчить участь несчастного Горелыча? Чтобы ему грозила не виселица, а ссылка. И не в Сибирь, а на Юг.
— У Ксюши есть отец, — произнесла Алиса неожиданно серьёзным тоном. — Я видела его раньше. Чует моё сердце, что он и есть слабое звено сей конструкции.
— Каков он?
— Купец до мозга кости, — махнула рукой ведьма. — Из тех, что зубы собственной матери повыдирают ради прибыли. Как и свои собственные.
— Думаешь… Он примет помощь?
— Не всякую, — задумчиво произнесла девушка. — По странности, я даже знаю, где его дом. Живут они богато. А потому и помощь должна быть… существенной.
— Договорись о встрече, — бросил Кеша. Алиса улыбнулась.
— Что же мне за это будет?
— Что захочешь… Дам золотое колье бабушки. Всё равно без дела лежит.
— Мелко, — махнула рукой ведьма.
— А хочешь — замуж позову? — пошутил Хованский.
— Годится.
Кеша поперхнулся. Ну что ж, если и жениться, то на ней — на этой балерине. Что она вытворяла в постели! Весь дом превращался в сцену для танца любви. На следующий день ноги болели, словно марафон пробежал. Однако же, страстно хотелось повторить. Хотелось повторить.
*
И вот теперь, спустя лишь несколько часов после разговора, Кеша подъехал к высокому дому в престижном районе Белокаменной. Прибыл на незнакомом моторе, как и просила Ксюша. Оделся под простого смертного: синие брюки, незатейливая рубашка, матерчатый пиджак. Появись он в таком виде в центре Белокаменной, его бы никто и не узнал.
В руках он сжимал мешок. За десятую долю от его содержимого в менее престижных районах Москвы можно было лишиться жизни. Да и в престижных тоже. Позвонил в дверь. Дорогой звонок с радиосвязью. Подобную технику любили те, кто не в состоянии позволить себе прислугу. Хованский на подобный люд смотрел свысока.
— Кеша прибыл, — произнёс он, услышав сигнал. Стальная дверь отворилась сама собой. Ещё одна услада для тех, кто не имеет средств на дворецкого.
Юноша прошёл на участок. Он двигался вальяжно, стремясь показаться хозяином положения. Вот ведь площади! Подобный размах куда больше подходил для Подмосковья. Особняк огромен.