Тайна старинного саквояжа
Шрифт:
— Не стоит принимать все, так близко к сердце. Грязь будет всегда, надо уметь утереться и идти дальше, — после небольшой паузы произнес мистер Гардиан. — Я не знаю, как еще утешить тебя, Хизер.
— Мне не нужно утешение, не играйте со мной и мной, я не фигура на шахматной доске и не марионетка в кукольном театре, а живой человек, — голос девушке звучал напряженно, она с трудом сдерживала слезы.
— Не плачь, я совершенно не умею утешать женщин, — искренне попросил Рейнард и в знак своих добрых намерений снял все щиты на эмоциях. Хизер сразу же почувствовала его вину и растерянность.
— Странно,
— Да, так и есть. Мне очень жаль, что ты, Хизер, оказалась в подобной ситуации. Но о своих решениях не буду горевать, я поступал так, как считал нужным. Человек, не способный к действиям, обречен на поражение и смерть, — от мужчины полыхнуло уверенностью.
— Что дальше? — мисс Хукридж не видела смысла продолжать этот разговор. Мистер Гардиан в тот момент очень походил на книжного героя или злодея. Они всегда являлись яркими и решительными личностями. Еще мисс Хукридж была тверда уверена в том, что окружающие их люди всегда погибали, и только предмет их обожания или ответственности оставался цел. Впервые, у девушки зародилась мысль о том, что любовь не главное для счастья двух людей, вполне хватит теплой привязанности и уважения.
— Мне не нравится твой взгляд? Будто оцениваешь вещь? Я не хочу быть милой шляпкой, или причудливым ридикюлем, Хизер, — неожиданно выдал Рейнард, а потом добавил. — Скримвотер сломал мечтательницу внутри юной девы.
— Не сломал, — покачала головой Хизер в знак отрицания. — Я просто поняла, что нельзя путать идеализированный книжный мир с тем, что находится за закрытыми дверьми дома.
— Похвально, — мистер Гардиан откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу. Слова Хизер видимо порадовали его, потому мужчина испытывал странное чувство гордости. Мисс Хукридж помнила это ощущение, когда отец учил ее грамоте и радовался успехам дочери.
— Странные вы Гардианы, — девушка опять перескочила на другую тему. — Вроде целая семья, единая в стремлении сохранить драконов, но… — Хизер прервалась, чтобы подобрать слова.
— Пытаемся перегрызть друг другу глотки? — помог Рейнард. — Богатство и власть портят людей. Чем больше у человека возможностей, тем сильнее на него действует это проклятие. Кто-то поддается, кто-то сопротивляется, а кто-то плывет по течению, подстраиваясь под остальных. И с чего ты взяла, что мы желаем сохранить драконов?
— Но как же…
— Хизер, Гардианы — охотники и торгаши. Драконы — это выгодный бизнес. Не верь возвышенным словам Друзилла. Я бы вообще с ней не общался, но Гардианы не могут плохо выглядеть в глазах общества. Я бы и на острова не вернулся, если бы не дядя Чарльз.
— Вы жили не здесь? — в Хизер проснулось обычное человеческое любопытство.
— После смерти Бартоломью чудесная картина акварелью благопристойного семейства Гардианов медленно смывалась, и под потёками разноцветной краски появлялся образ уродливой действительности. Мне не хватило смелости остаться здесь, подписав контракт с торговой компанией, отправился на Южный материк. Вернулся только после получения нескольких писем от дяди. На общем фоне семьи Чарльз сильно выделялся, но и кровь свою не забывал. Порой его жестокие решения ломали жизнь окружающим.
— Мог ли кто-то в семье затаить на него зло? — война между родными людьми для Хизер казалась чем-то абсурдным, но девушка понимала, что все разные.
— Еще как мог, впрочем ему хватало врагов и вне стен дома. Не просто так миссис Томпсон впустила кого-то, чтобы убить дядю.
— А ваш отец, вы ни разу не упомянули его? — робко спросила Хизер, боясь прикоснуться к чему-то личному.
— Мой родитель был вычеркнут из фамильного древа за вопиющий нрав и попрание традиций. Сейчас он благополучно проживает в Великом княжестве.
Мисс Хукридж с удивлением посмотрела на Рейнарда. На Северном архипелаге весьма холодно относились к этому государству. Причин было множество, но главная — это земля. Огромные территории, таящие в себе бесчисленные природные богатства и магические источники, достались каким-то варварам. Медвежий угол — неофициальное название Великого княжества. Поговаривали, что только соседство с Империей Небесного Дракона сдерживало Князя от наступление на страны Свободного союза.
— Что же ваш отец сделал? Неужели глава сотворил подобное? — вычеркивание из семьи — это не просто пафосное представление. Человека, буквально, выгоняли ни с чем на улицу, при этом он терял часть имени, а у проводников иногда исчезала сила.
— Августус посчитал решение отца глупостью, ведь дар женщинам не нужен. Этим поступком он все равно добился своего. Обе мои сестры сильно просели в магическом потенциале, но даже так это не испортило им жизнь. Посмотри на тётушку Друзиллу — ее терзает осознание того, чего она лишилась. Нечто подобное произошло и с Дакотой, ее младшей сестрой.
— Нелепая жестокость. Как можно сотворить такой ужас с родной кровью! — возмутилась Хизер. — Наших детей я не позволю, так калечить!
— Так мысль о браке со мной уже не вызывает отвращения! — из всех слов, сказанных мисс Хукридж, он выловил самые главные.
— Я много размышляла и поняла одно, что вы лучший кандидат в мужья, — щеки Хизер невольно покраснели. Подобная откровенность сильно смутила ее. Девушке не пристало говорить о своем замужестве. Она не заметила, как вновь обратилась к Рейнарду официально.
— Польщен, — усмехнулся он. — Хизер, мы оба прекрасно понимаем, что среди того гнилья, что встретилось тебе в Скримвотер, лучший вариант — это я.
— Да, у вас еще осталась капля чести, — подтвердила мисс Хукридж.
— Будь ты мужчиной, получила бы вызов. Я не совершил ни одного поступка, которой бы запятнал меня, — мисс Хукридж даже зажмурилась, чтобы не видеть полыхающую яростью ауру проводника.
— Прекратите! — попросила девушка, которой уже приходилось прилагать усилия, чтобы вздохнуть.
— Никогда не смей оскорблять меня, Хизер, — предостерег ее Рейнард и притушил свою силу.
— Вы воспользовались мной…
— Я? Ты сама позволила это сделать! Сидела бы дома и ничего бы не произошло! Нет, ты решила сама строить свою судьбу, а теперь обвиняешь меня! Разве это честно?
— Но разве честен ваш поступок по отношению ко мне? Вы бессовестно шантажировали меня еще в доме Чарльза Гардиана? Вы могли отпустить меня! Я могла уехать домой! — настал черед Хизер возмущаться.