Тайна Верховной жрицы
Шрифт:
— На самом деле, — произнес Рурык зловещим голосом, — я — младший сын Савенийского короля. Но дядя убил моего брата, а теперь хочет расправиться и со мной, чтобы самому править королевством!
— Да ну тебя! — Элика оттолкнула шутника. — Вот я, например, хочу открыть свой магазинчик и продавать магические эликсиры.
— А чего сейчас не торгуешь? — безразлично спросил Рурык, пытаясь поудобнее устроиться в гамаке. — Купила подешевле, продала подороже. Нехитрый бизнес.
— Ага. А деньги где взять? На помещение, мебель, инвентарь? К тому же, я не хочу перепродавать уже созданные. Мне хочется самой делать эликсиры. Я умею. Но для официальной торговли нужна лицензия, а она очень дорого стоит.
— Ты где-то училась на
Он знал общие принципы иривийской магии, но ему было любопытно послушать подробности. Вдруг это могло пригодиться для проникновения в библиотеку Собора?
— Да, меня дедушка учил. Он еще застал времена, когда заниматься магией мог любой житель. В ту пору и землю сами пробуждали, чтобы добыть из нее магию. И почву перерабатывали, создавая амулеты и эликсиры. Амулеты — это сложно, там еще кузница своя нужна. А вот эликсиры я бы могла делать. И земляные смеси — это совсем просто.
— Смеси?
Судя по тому, как загорелись глаза Элики, савениец сделал вывод, что тема эта девушке чрезвычайно интересна.
— Ну да. Под разные типы заклинаний, — пояснила блондиночка. — Правда, их теперь редко кто берет. Там надо уметь магичить. Разная почва годится под разные заклинания. Вот, например, здешняя почва, — девчонка наклонилась, зачерпнув пригоршню земли. — Если пробудить в ней магию и использовать в таком виде, то максимум, что получится — небольшой ураган.
Аферист мысленно усмехнулся: ничего себе «максимум». Но перебивать не стал. Он умиротворенно наблюдал, как девчонка с азартом вещает о магии.
— Но, если я нагрею почву до, скажем, температуры в шестьдесят градусов — смогу наколдовать морок, — объясняла девчонка. — Если до семидесяти трех — удастся вызвать огненных змей. А при заморозке выйдет отличная блок-стена.
— А что будет, если нагреть до семидесяти четырех? Или ста? — спросил Рурык.
— В том-то и дело! Иной раз буквально на градус температуру поднимешь — и всё! Землю можно разве что под выращивание растений отдавать. Ничего толкового из нее уже не выйдет. Но это еще не все. Самое интересное начинается при смешивании. Например, если к нагретой почве Гердены добавить промытый речной песок, да накалить, что аж плавиться станет — можно вызвать небесное сияние! Знаешь, как красиво смотрится? Ночное небо, а на нем всполохи: красные, желтые, белесые. Переливаются меж собой. Мне в детстве дедушка показывал. Один раз. Его потом за это в тюрьму на месяц посадили. Кто-то из соседей донес, что это он всполохи наколдовал.
— В тюрьму?
— Ну да. У нас с этим строго. Дед с юности занимался созданием магии, а как запретили, так он тайком, в чулане. И мне показывал, как с землей работать. Даже мои родители не знали, чем мы с дедушкой занимаемся. Магичить можно только имея лицензию, а она невероятно дорогая. Мало кто может ее позволить. В основном только крупные организации и заводы, либо очень богатые люди. А беднякам только и остается, что покупать уже готовые эликсиры и амулеты.
Рурык понял, что тема для девушки весьма болезненная и не решился продолжать. Перевел взгляд на огни домов, горящие на противоположном берегу и отражающиеся размазанными всполохами в темной воде. Ветер приносил запах прелой листвы, река размеренно убаюкивала плеском волн, и где-то вдалеке одинокая птица выводила колыбельную мелодию.
— Твоя очередь рассказывать, — тихо произнесла Элика. — Зачем тебе деньги?
Юноша зябко поежился и с головой обернулся в теплый плед, отчего приобрел сходство с окуклившейся гусеницей.
— Замок купить хочу, — нехотя признался он. — И титул герцогский.
— На кой? — удивилась напарница.
— Как сказать… — замялся Рурык. — Дело в том, что я и сам родился в замке. Нет-нет, не сыном короля. Отца я никогда не знал, а мать работала простой гувернанткой при дочке господина. Мама у меня хорошая, но ей приходилось трудиться с утра до ночи. Да
Элика хихикнула, с интересом слушая историю савенийца.
— И тебя ни разу не поймали?
Рурык самодовольно фыркнул:
— Куда там! Ты бы видела, какой номер мы однажды провернули с конюхом! — Парень и сам не заметил, как рассказ о детских проказах оживил настроение. Он даже скинул с себя часть пледа — с таким жаром болтал. — Герцог как-то прикупил отличного скакуна. Красавец зверь! До того хорош был! И вот, значит, приехали как-то к хозяину гости. Господин, ясное дело, повел их на конюшню — скакуном хвастаться. Одному гостю до того жеребец понравился. Уж так он его нахваливал! И продать просил. Хозяин мой ни в какую. Я как раз неподалеку крутился, все слышал. Улучил момент и к гостю этому тихонечко подхожу. Шепчу: «Желаете приобрести лошадку? Могу помочь».
— И что дальше?
— Представляешь: спустя неделю во время прогулки жеребец подвернул ногу, да так к вечеру и помер. Так жаль, такое горе, — Рурык картинно зацокал языком. — Кто бы мог подумать, что через день благородный скакун воскреснет в чужом поместье?
— Во даешь! А потом? — от любопытства Элика не могла усидеть на месте.
— В тринадцать лет меня отправили работать на конюшню — чистить стойла. Надо сказать, что господин мой испытывал непреодолимую тягу к скачкам, и не раз участвовал в заездах. Но не везло герцогу. И жокеи ему попадались ленивые, и лошадок частенько брал дрянных. Совершенно не разбирался, скупая всех подряд. Скакуны редко доползали до финиша хотя бы в первой пятерке. Так продолжалось до тех пор, пока однажды я дерзнул предложить герцогу пари: он доверяет мне покупку и тренировку лошади, а я обещаю победу на скачках.
Элика улыбнулась:
— И что, он согласился?
— Почему нет? — пожал плечами Рурык. — Его позабавила моя идея. Поначалу хозяин только посмеивался, глядя, как я выбираю скакуна и отчитываю жокея за лень. Но когда спустя две недели купленный по моему совету жеребец пришел к финишу четвертым, герцог начал воспринимать меня всерьез. Даже официально нанял тренером.
— А мама?
— Что «мама»? Она продолжала работать, нянчась с дочкой герцога. К сожалению, на родного сына у нее не оставалось ни времени, ни сил. Впрочем, в ту пору я и сам стремился отдалиться от нее. Куда интереснее мне была жизнь аристократии. Иной раз я украдкой наблюдал за хозяевами и думал: почему одним от рождения дано все, а другим — ничего? Чем я хуже маленькой мисс? Девчонка росла глупой, капризной, избалованной. Но почему-то плаксивая дура завтракала пирожными, а я — хлебной коркой и пресной кашей. Ей покупали лучшие наряды, в то время как я был вынужден штопать прохудившуюся рубаху.
— Это нормально, — слушательница безразлично пожала плечами. — Кто-то рождается богатым, кто-то бедным.
— А я не собирался мириться с такой участью, — упрямо заявил Рурык. — Разве я виноват, что появился на свет из чрева гувернантки, а не герцогини? В общем, мне тогда подумалось, что если смогу доказать герцогу, что не дурак, что чего-то стою, то меня примут в свой круг. Знаю, мысль наивная. Но напомню: мне в ту пору было чуть больше тринадцати лет.
Рурык сел, нахохлившись, точно сова.