Тайная комната антиквара
Шрифт:
— А что, Сема… ненадежен? — многозначительно спросил Шишкин.
— Да нет, это вряд ли, — отвечал его собеседник. — Сам на себя кто будет говорить? Но эти ищейки, сам знаешь — им только палец дай, они и всю руку оттяпают.
— Да, если копать начнут… — задумчиво протянул Шишкин. — Дела-то у нас были… любо-дорого! Даже сейчас вспомнить приятно. В тот раз, когда у наших чуть не половину экспонатов вынесли, помнишь? Это ведь Сема посоветовал. Я потом уж от него узнал. Сидели как-то, разговорились… он и раскололся. «Только я-то, — говорит, — им, засранцам, сказал одну стену на втором этаже снять, а они чуть не весь этаж поперли». Да-а,
— Да, дело громкое было.
— А какое… наваристое! Хе-хе-хе…
За перегородкой послышался смех Шишкина, больше похожий на кряхтенье, и следом за ним захихикал его собеседник, то и дело перескакивая с дисканта на бас.
— И ведь какие засранцы, действительно, — сквозь смех продолжал Шишкин. — Веришь — не говоря дурного слова, грузовик подогнали к окнам да и давай в него накладывать. Как будто так и надо… хе-хе-хе…
— А сторож… ничего?
— А сторож — ничего. Всю ночь дрых как убитый, его только под утро милиция уже разбудила. Хе-хе-хе! Они если бы захотели, то и сторожа погрузили бы в свой грузовик, он бы и не заметил. Хе-хе-хе!
— С того дела, говорят, многие… попользовались…
— Да, уж попользовались. Они же, сволочи, у меня из-под носа, можно сказать, стибрили, да потом на меня же и вышли. Продай, мол. Ну, то есть не совсем на меня, на Шульцмана вышли. Через того же Сему, кстати. Он, видать, смекнул, что одному такую большую партию продавать рискованно будет, вот и решил рассредоточить, так сказать. Ну, а Шульцман — ко мне. Он же знал, что это, считай, все — моя епархия, вот и решил проконсультироваться, что к чему. Чтобы не прогадать. Те ж не разбирались, все подряд в грузовик грузили. Хе-хе-хе… Ну вот, а я уж ему все растолковал, что стоит брать, а на что и через сто лет покупателя не найдешь. И могу тебе сказать, что благодаря моей консультации ему потом это приобретение раза в три окупилось. Не только бабулек наварил, но и здоровье свое поправил… хе-хе-хе!
На этот раз Шишкин просто захлебывался и давился от смеха. Собеседник вторил ему.
Когда эмоции немного поостыли, приятель Шишкина спросил:
— А сейчас… насчет… купить-продать? Ничего не слышно?
— Это ты насчет магазина, что ли?
— Ну да…
— Нет, об этом забудь. Все записано на родственников, там не подступишься. Сейчас вовсю оценка идет, делить будут.
— Но потом-то будут же продавать, когда поделят?
— Даже если и будут, тебе-то какой в этом прок? Я же ясно сказал: производится оценка, значит, насчет реальной цены они будут в курсе, и от продажи ничего не наваришь. Говорю тебе — забудь. Здесь на дурочку не проскочишь.
Я поняла, что услышанное мною еще раз подтверждает уверения Веры насчет безосновательности финансовых мотивов в этом деле. Очевидно, говоря о том, что после смерти Шульцмана его имуществом могут распоряжаться только родственники, она была абсолютно права. Но ведь в том-то и дело, что финансовые мотивы, которые сейчас пробивал Андрюша, касались не столько денег Шульцмана, сколько материальных активов его должников.
Собеседники еще немного потрепались о незначительных вещах, и вскоре по шуму, донесшемуся из-за перегородки, я поняла, что они поднимаются со своих мест и собираются уходить.
Забившись в самый дальний угол кабинки, я проследила за тем, как они вышли из ресторана, быстро расплатилась и отправилась следом.
Но больше ничего интересного не произошло. Приятели той же дорогой направились
Проводив его до подъезда, я снова устроилась за столиком на лавочке, спрятанной в кустах, и стала ждать: не вздумается ли уважаемому пенсионеру еще раз в этот день прогуляться?
Но время шло, а интересующая меня персона из подъезда так и не появлялась.
Глава 8
Чтобы золотое время не проходило даром, я принялась анализировать разговор, подслушанный в ресторане.
Было совершенно очевидно, что когда-то, по всей видимости, довольно давно, как раз в те времена, когда в городском музее работал Шишкин, там произошла какая-то серьезная кража. Ясно было также и то, что к этому делу, так или иначе, были причастны все фигуранты, которые проходят по делу об убийстве Шульцмана, включая и самого Шульцмана. И кстати, не мешает отметить: судя по тому, что Шишкин упоминал именно о «делах», а не о «деле», подобная авантюра была далеко не единственной. Так что, видимо, беспокойство Шишкина относительно «надежности» Гиля было далеко не напрасным.
Впрочем, речь сейчас не об этом. Было в этом рассказе о давней краже что-то такое, что с самого начала меня зацепило. Хотя, казалось бы, события давно минувших дней меньше всего могли иметь отношение к убийству, произошедшему совсем недавно. Но почему-то мой внутренний инстинкт старой ищейки, беспробудно спавший все время, пока я занималась этим делом, и упорно не желавший подсказывать мне, в каком направлении следует прилагать усилия, — почему-то этот инстинкт сейчас неожиданно проснулся и заставлял меня снова и снова прокручивать в голове подслушанный разговор.
Конечно, в пользу инстинкта говорило, например, то, что и Шульцман, и Гиль, и Шишкин — все они были повязаны этой давней кражей. Но только ли одна кража связывала их? Наверняка никаких пальцев не хватит, чтобы пересчитать все грязные делишки, в которых они участвовали всей своей компанией. Почему же именно эту кражу я должна выделять, а на остальные авантюры не обращать внимания?
Правда, была одна деталь, о которой упомянул Шишкин и которая действительно выделяла эту кражу из ряда других авантюр. Как он там сказал? «Не только бабулек наварил, но и здоровье свое поправил»? Да, да, именно так! А если мне не изменяет память, мать Веры в беседе со мной как раз упоминала и о слабом здоровье своего мужа, и о том, что ему делали какую-то сложную операцию. Причем давно.
То есть мы вполне можем предположить, что именно от продажи экспонатов, украденных из городского музея, господин Шульцман смог выручить денежную сумму, достаточно серьезную, чтобы и семейный бюджет пополнить, и оплатить какие-то, по всей видимости, дорогостоящие медицинские процедуры. Ведь сложные операции не бывают дешевыми.
Ну что ж, в общем и целом дальнейшая программа действий ясна. Выяснить, сколько всего краж совершалось из нашего городского музея за последние… ну, предположим, пятнадцать лет; когда именно совершались эти кражи и что было украдено. Это раз. И второе: поподробнее расспросить родственников Шульцмана, что за операция была ему сделана, по какому поводу она назначалась, а в особенности в какой период времени она производилась.