Тайная комната антиквара
Шрифт:
Да, программа красивая, но все-таки, по сути, она ничего не давала. Даже если полученные сведения подтвердят мои догадки и периоды операции Шульцмана и какой-либо из музейных краж совпадут, что это нам дает? Ну, наварился он от продажи краденых картин, ну, оплатил свою операцию — что из этого? При чем здесь мотив его недавнего убийства?
Разум во весь голос вопил о том, что действия по перепроверке, в общем-то, достаточно очевидных, а главное, не относящихся напрямую к делу сведений, — поступки бессмысленные и только зря отнимающие
В конце концов, что еще у меня есть? Гиля раскручивает Андрюша, он — профессионал, и работать с ним параллельно над одной и той же версией — вот это уж действительно напрасная трата времени. А кроме Гиля, у нас в активе только Шишкин.
Я вспомнила об упорном труде, который рекомендовали мне кости, и поняла, что проверки информации, подслушанной в ресторане, мне не избежать. Ведь что есть упорный труд с точки зрения частного расследования? Это есть подробнейшая отработка каждой незначительной детали, которую подбрасывает тебе судьба. А уж если учесть, что я на верном пути…
Мне еще довольно долго пришлось сидеть за деревянным столиком во дворе, перебирая в голове одну за другой полные сарказма мысли о своем «пути», прежде чем я поняла, что уважаемый господин Шишкин на сегодня больше не запланировал прогулок. Был уже поздний вечер, когда я покинула свой пост, так и не дождавшись его второго появления.
Приехав домой, я первым делом позвонила Володе.
— Ты мне нужен. Срочно! Немедленно приезжай.
— Вот и пойми ее, — бурчал обиженный голос на том конце провода, — то вообще не нужен, то срочно нужен…
— Что ты там бубнишь, даже разобрать невозможно. Давай живо, я жду, — я не желала извиняться.
Через некоторое время раздался звонок в дверь, и очам моим предстал любимый, явившийся по моему зову.
— Что за срочность такая? — первым делом озабоченно поинтересовался он. — Случилось что-то?
— Ну… не то чтобы… Дело у меня к тебе.
— Ну вот… Нет чтобы сказать: мол, соскучилась по тебе, любимый, так она — «дело»!
— Это я тебе потом скажу. А сейчас у меня к тебе серьезный разговор. Ты ведь у нас эксперт?
— Ну, эксперт, — без всякого энтузиазма ответил Володя.
— По оценке всяких там… произведений. Правильно?
— Угу.
— А если ты эксперт, то наверняка должен был пересекаться с разными культурными учреждениями нашего города. Например, с музеями.
— Ты это к чему?
— Я это к тому, что мне нужна кое-какая информация по нашему городскому музею, и если у тебя есть там знакомые, ты имеешь все шансы оказать мне неоценимую услугу.
— Ах, во-о-от оно что! А что я получу за это? — у Володи сразу появился интерес к разговору.
— Какие вы все-таки мужики… корыстные! Эгоистичные какие! Ты сначала сделай, а потом уж… торгуйся.
— Эх ты! Это зачем же я буду трудиться, не зная, за что?
— Да
— Ну и о чем же речь?
— Мне нужно узнать, случались ли за последний период, ну, лет, скажем, за пятнадцать, в музее кражи. А если случались, то сколько, когда и что именно было вынесено.
— Только и всего-то? А почему бы тебе не затребовать сразу все архивные материалы о деятельности нашего музея за последние сто лет? Ты только скажи, я это мигом организую.
— Ладно, не вредничай. Не каждый же день бывали кражи в этом музее. Ну, две, ну, пускай три, думаю, не больше. И потом, кража — это событие из ряда вон выходящее. Думаю, многие сотрудники даже на память смогут сказать, когда они случались.
— Как у тебя все просто! А что я скажу, если кто-нибудь поинтересуется, например, на кой черт мне эти кражи сдались?
— Ой, вот нашел проблему! Да что угодно… Скажи, что всплыли в продаже подозрительные раритеты и ты хочешь узнать, не были ли они откуда-нибудь украдены. Например, из нашего городского музея. Под этим соусом, кстати, и списочки краденого можно будет получить.
— Ну да, только и всего.
— Подожди-ка… Что-то я не пойму: я что, требую невозможного? — я обиженно надула губы.
Володя понял, что ссориться со мной в одиннадцать часов ночи совсем не в его интересах, и примирительно начал говорить что-то о своем вознаграждении, с которым мы так и не определились. Вопрос оказался очень сложным и запутанным, поэтому определялись мы с ним долго, и я снова заснула только под утро.
На следующий день, так удачно переложив часть своей работы на плечи Володи, я решила заняться оставшейся частью и выяснить во всех подробностях, какие же проблемы со здоровьем пришлось решать Шульцману много лет назад.
В моем активе были две возможные кандидатуры, от которых я могла получить подобную информацию: Вера и ее мама. Немного подумав, я решила, что именно к Вере мне следует обратиться с расспросами, поскольку, по сравнению со своей мамой, она выглядела гораздо более вменяемой. Но тут была другая проблема. Если сейчас я позвоню Вере, она, конечно, поинтересуется, как идет расследование, а идет оно пока, к сожалению, не очень бойко.
Что ж, придется немножко покривить душой и сказать, что я отрабатываю одну из возможных версий. В конце концов, ведь кости сказали, что я на верном пути.
— Алло, Вера? Это Татьяна.
— Да, здравствуйте. Ну, как ваши успехи?
— Я сейчас отрабатываю одну из версий, и мне необходима дополнительная информация. Мы не могли бы встретиться с вами и поговорить?
— Прямо сейчас?
— Ну, если возможно, сейчас, если нет, скажите, когда вам будет удобно.
— Тогда давайте встретимся часов в… хотя, впрочем… это займет много времени?