Тайная тетрадь

Бисавалиев Магомед

— И что? Убили её?

— Нет. Никто не рискнул, взять на себя грех кровной мести, как я слышала. А каков был ее конец, мне не известно — сказала тетя и с виноватым видом начала перебирать свои четки и шептать свои “астагъфирулла”, которые были прерваны воспоминаниями о Гвед.

Я не стал у нее спрашивать о второй женщине, которая бросила вызов обществу. Её история несколько щекотлива и может быть истолкована родственниками неоднозначно. Она, в отличие от Будус и Гвед, была внешне очень привлекательна и злоупотребляла этим. Ее мужа убили в Цоре. Когда выстроилась очередь желающих жениться на молодой, красивой вдове, она поставила условие потенциальным женихам. Кто первым принесет отрубленную кисть убийцы ее мужа, за того и выйдет. Вот какая жуть в обвертке романтики и любви.

Гешул Патима и её мужья

— Была ещё некая Гешул Патима, которая имела громадную

власть над мужчинами. Одни говорят, что она была очень привлекательна внешне, весь секрет во внешности. Говорят, что, когда она улыбалась, её лицо сияло такой красотой и обаянием, что мужчины просто голову теряли и не могли устоять перед ней. А моей покойная бабушка говорила, что не было ничего не обычного в её внешности, хитрость, коварство и изворотливость ума выручали её во всём.

— Её мужа убили? — спрашиваю у тёти, чтобы получить информацию поскорей.

— Да, мужа её звали Иса, убил чисто случайно его близкий друг из Цора. Иса был зажиточный богатый человек, имел отары овец и табуны лошадей. На зиму, как и все джурмутовцы того времени, спускался в Цор, а красавицу-жену, вот эту Гешул Патиму, оставлял возле матери в горах. В ту зиму с Исой в Цоре случилась беда. Один пьяный человек на цорской свадьбе вытащил наган и начал там беспорядочно стрелять. Чтобы обезопасить окружающих его людей, друг Исы, мужик из села Кабахчоли в Цоре, забирал у пьяного пистолет. И в этой борьбе и суматохе, после того как забрал пистолет, чтобы опустошить его, последний выстрел сделал в сторону от толпы. Пуля эта попала в Ису из Чороды, который оказался за навесом из брезента. Все в один голос сказали, что это был несчастный случай. Вот так в середине зимы похоронили в Цоре богатого красивого мужчину в расцвете лет по имени Иса из Джурмута. Перевал между Цором и Джурмутом был закрыт большими снегами, только в мае открывалась дорога. Вести тоже доходили только весной через людей по этой дороге. Когда остывшее тело Исы предали сырой земле аула Кабахчоли, Гешул Патима сидела у костра в ауле и вязала для мужа удивительной красоты джурабики. Перед её глазами мелькали радужные картины цветущей весны: спускающиеся с альпийских лугов отары овец, лошади да чабаны и, конечно же, сам Иса, бегавул, хозяин всего этого хозяйства на вороном коне-иноходце, в оружии с серебряной насечкой и в красивой черкеске с золотистыми газырями. Когда мечты о весне отпускали, Гешул Патима выглядывала из маленького окошка и бросала взгляд на окружающие огромные горы в снегах, чьи вершины сверкали, словно серебро, под лунным светом. Весна наступила. Растаяли снега на перевале, открыли дорогу сперва благородные олени, вслед за ними — пешие из Джурмута. Пришли и с лошадьми чородинцы. Но они пришли тихо, на годекане и на узких улицах древнего аула люди шептались между собой. Когда пятеро седобородых стариков спускались из годекана в сторону дома Исы, они увидели молодую женщину, которая шла размеренным шагом в сторону аула из летней фермы чородинцев. Один из стариков с разинутым ртом смотрел на неё, вдруг повернулся к старикам и сказал:

— Нет… нет… я не могу… я не могу подойти к этой женщине с этим известием, вы как хотите… и убежал домой. Старики были возмущены, заворчали, пошептались и направились в дом Исы. Гешул Патима у порога своего дома нашла привязанного к столбу коня, которого прислали сельчанам, чтобы передать ей. Она погладила его по гриве, почесала лоб, прошептала ласковые слова и радостная заскочила в дом. Там она наткнулась на седобородых стариков с опущенными головами, которые не могли ей в глаза смотреть. Гешул Патима застыла у дверей, молча, медленно спустилась на порог двери и села. Говорят, она в обморок упала, когда сообщили о страшной вести из Цора. Возможно, за Ису она вышла замуж по любви, тот был во всех отношениях достойный любви мужчина. У их любви было короткое, но красивое начало и ужасный, трагический конец. Но жизнь на смерти одного человека не заканчивается и тут она не закончилась на смерти Исы. Гешул Патима, несмотря на траур и неизгладимую скорбь на лице, ещё была красивой женщиной, чья манера поведения, улыбка, разговор и внешность сводили с ума мужчин. Появилось много желающих жениться на ней. Но она хранила верность ушедшему мужу и отказывала всем. Когда чрезмерно настырный жених по имени Халил, которого она жёстко гнала от себя, не отвязывался, она сказала:

— Я храню верность мужу, пока его убийца по земле ходит, я не могу выйти замуж. А замуж я выйду за того, кто принесёт мне отрубленную кисть руки, которая стреляла в моего Ису.

Влюблённый жених это взял на вооружение и начал прокручивать в голове план, чтобы получить красавицу в жёны. Направился он в Цор, нашёл дом того несчастного в один вечер и отправил туда человека, чтоб его вызвать на

улицу. Тот мужчина, которому вся родня Исы в Цоре и в горах сказала, что полностью прощает ему этот несчастный случай, всё же вздрогнул от ужаса, когда услышал слова «вас зовёт Халил из Джурмута». Он на минуту встал у дверей, повернулся к сидящим дома и добавил: «ХIилла бугудай?» («Не обман ли это?»), всё же вышел, чтобы не сомневались в его невиновности. Когда он закрыл в темноте калитку прогремел выстрел в темноте. Вооружённые кабахчольцы выскочили и начали палить, Халил сел на коня, поскакал в лес. Догнать его невозможно было. И пришёл этот межеумок к Гешул Патиме, заявил, что он отомстил и она должна выйти за него замуж.

Вот тут оценки красавицы Гешул Патимы в Джурмуте разнятся, и версий несколько. По одной версии она предложила отрубить кисть убийце своего мужа, на её взгляд, не очень решительному человеку, чтобы отвязаться от него, надеясь на его нерешительность. По другой версии она была более чем хитра и коварна, хотела, чтобы убили того человека, по чьей халатности потеряла мужа, и заодно можно отказать Халилу. Не выйти можно было от того, что он не принёс отрубленную руку убийцы. Это явно невыполнимое условие было поставлено умышленно, чтобы в последующем отказать ему. Была и третья версия, якобы услышанная от самой Гешул Патимы.

Она, оказывается, сказала, что не хотела выйти замуж за Халила, думала, что никогда он не пойдёт на убийство безвинного человека ради неё, имея жену и детей. Сказала это Гешул Патима или нет, одному Аллаху известно. Но эта запутанная история мести и её вынужденное замужество с нелюбимым человеком остались в памяти людей. Говорят, что она Халилу тоже отказывала, несмотря на то что он ради неё человека убил. В конечном итоге она вышла за Халила. Была вынуждена выйти за него. Была ли она счастлива с ним, мне сложно сказать, но, говорят, даже будучи замужем, она оставалась очень обаятельной и привлекательной, мужчинам даже простое общение с ней доставляло большую радость. Была у неё какая-то необъяснимая харизма и власть над мужчинами. Женщины её времени, оказывается, говорили: «Если Гешул Патима прикажет, то любой из мужчин любого убьёт, для чего убивают, они и не будут знать». Говорят, что после смерти Халила она вышла ещё за одного человека. Неизвестно, какова была история их брака, известно, что была красивая женщина по имени Гешул Патима, которая имела огромную власть над мужчинами разных возрастов. От первого брака с Исой у неё был сын Курбанмагомед, который был известен в Джурмуте и в Цоре под прозвищем Маралбег. По мнению многих, его юмор, обаяние, ловкость, власть над людьми и все лучшие качества были не только от отца, но и от Гешул Патимы, от матери. Когда исполнилось двадцать лет Маралбегу, он пришёл к матери из Цора, положил перед ней большой свёрток и сказал:

— Возьми, Гешул Патима, эти деньги. Найди самую красивую девушку в Джурмуте, купи ей серебро, золото и лучшие платья и сыграй мне свадьбу. Кто может знать лучше Гешул Патимы, как играть свадьбы и создавать семьи? Ты достаточно вышла замуж, дай выйти замуж и другим девушкам.

Как Маралбег «угощал» черкеску

Я как-то рассказывал о крылатых выражениях и поговорках древнего Джурмута. Горцы ведь ничего просто так не говорят, за каждой поговоркой стоит история, какое-то событие. Многое потеряно, став неактуальным, но есть и такие, что прорвались к нам сквозь толщину веков. Вот, например, «Чухъил гьоболлъи» (гостеприимство по черкеске). Смысл-то ясен, но как эта поговорка зародилась? Как-то мне удалось разговорить отца на эту тему. Он на мгновение задумался и попросил ещё стакан чаю. А это уже предвестник какого-нибудь рассказа или истории.

— Был некий Маралбег из Чорода, — начал отец. — Зажиточный крестьянин с большой отарой овец, с гарцующими ухоженными конями, красивым домом и оружием в серебре. Пользовался большим почётом в Цоре, в Джурмуте, даже в соседней Чароде, в Гочобе было, говорят, много друзей у него, — сказал отец, попросил сахара к чаю и продолжил.

— Маралбег на зиму спускался в Цор, летом поднимался в горы с отарами. Имел большие земли для сенокоса и жил себе, как князь Троекуров на собственной усадьбе со своими прихотями. Помнишь из «Дубровского» Пушкина?

— Да, конечно, — говорю я, чтобы отца как можно быстрее вернуть от Троекурова к Маралбегу, — Маралбег тоже имел крепостных своих, как русский князь?

— Нет конечно. В горах такое не могло быть, там каждый уздень живёт своей жизнью. Я в смысле, что он был богат. Земли, отары, лошади и прочее. И вот однажды спустился Маралбег в Цор со своими отарами и зимовал там. На зиму он в Белоканах арендовал земли у одного богатого кабахчелца. У них были хорошие приятельские отношения. Цорский аварец тоже имел там большие земли, фруктовые сады и своё хозяйство.