Тайны русской души. Дневник гимназистки
Шрифт:
Конечно, я была шутлива, и у меня сидел Демьян Иванович (Кулиш). Мы смеялись, читали Ленино (Елены Юдиной) письмо. А Ло, конечно, дерзил:
– Вы – или пробка, или тряпка!..
И кончилось тем, что ушиб мне руку. Впрочем, мне не было больно. По крайней мере, раздражение помогло мне скоротать остальную часть дежурства…
Зато вчера (5 июля) я плакала – в Соборе. Мне тяжело. Душа погасла, и в сердце нет ни ласки, ни любви. Там нет тепла – оно захолодело, и мягкости в нем нет – зачерствело оно…
Но зачем же страдать другим – благодаря моему несчастью, в котором никто, кроме меня самой, не виноват? А Евлогий Петрович (Ощепков) – я знаю – страдает. А мне только себя жаль, значит – я не жалею никого, и самым близким
Скупые слезы нехотя ползут по щекам – иногда. Но вчера к ночи каким-то легким теплом издалека чуть-чуть потянуло…
Ведь это же должно переболеть! Вот – как зуб… Я не верю, чтобы сердце человеческое было «хрустальным». Не верю, чтобы оно могло быть «разбитым» – как говорил и думал Sully-Prudhomme:
Souvent aussi la main qu’on aime,Effleurant le coeur, le meurtrit;Puis le coeur se fend de lui-m^eme,La fleur de son amour p'erit;Toujours intact aux yeux du monde,Il sent cro^itre et pleurer tout basSa blessure fine et profonde:Il est bris'e, n’y touchez pas 371 .Да, «la main qu’on aime» 372 делает ушиб больнее, чем если бы ушибла рука того «qu’on aime pas» 373 , но, пожалуй, рукой «qu’on aime pas» и не ушибается сердце. Да, оно – «intact aux yeux du monde» 374 , и незримо плачет, и болит где-то глубоко– глубоко, но чтобы оно было «bris'e» 375 и чтобы оно «se fend de lui-m^eme» 376 – не может же этого быть! Ведь это же – живое: оно должно зажить!..
371
Строфа из стихотворения Сюлли-Прюдома «Разбитая ваза» (пер. А. Н. Апухтина):Так сердца моего коснулась ты рукой – Рукою нежной и любимой, – И с той поры на нем, как от обиды злой,Остался след неизгладимый.Оно как прежде бьется и живет,От всех его страданье скрыто,Но рана глубока и каждый день растет…Не тронь его: оно разбито.
372
Здесь: любимая рука (фр.).
373
Здесь: того, кто не нравится, нелюбимого (фр.).
374
Здесь: неповрежденное (нетронутое) в глазах всего мира (фр.).
375
Здесь: разбитое, разбито (фр.).
376
Здесь: расщепляло (разбивало?) себя (фр.).
А у Ло? Что, если у него такое – «хрустальное» – сердце?.. Бедный мальчик! И его сердце плачет – только «tout haut» 377 . Может быть, это лучше…
Золотой кораблик луны качается на сиреневых небесных волнах. Влагою дышит вечер, и листы тихих берез, зыбкие, шелестят…
Зина (сестра) – у Маруси (Бровкиной). Вместо меня. Я не могу пойти. Никуда. К Зое (Лубягиной) зовет Милица, а я говорю спокойно:
377
Здесь: вслух (фр.).
– Не приду…
Что же делать, если я «не похожа на себя»?..
Как я устала!..
«Toujours intact aux yeux du monde…» Хорошо сказано!..
«Вспомните тот день, когда
378
М. Метерлинк «Сокровище смиренных» (гл. I «Молчание»).
Да, это молчание «восходит из глубин ужаса». Но надо далеко отойти на расстояние, чтобы прибавить: «…и красоты» – и чтобы решить, «не была ли эта ласка Божественной». Но пока оно действенно – душа кажется такой опустошенной, и ясно становится, что она «может не восходить»… (Приписка на полях рукописи – от 6 августа:
Тогда «молчание» было необходимым, и «ласка врага, вечно преследуемого, – Божественной». Да. Только благодаря им постигаются новые глубины правды и жизни…)
В субботу (7 июля) я в Церкви была. И молилась… Нет, не умею молиться… Только с тоской одной мыслью была полна:
– Верни мне ласку и теплоту души, верни!..
Так тяжело это «молчанье», что восходит из глубины ужаса – и нет сил… «Много, много дней не было дождя, Господь мой, в моем иссохшем сердце…
Но развей, Владыка мой, этот всепроникающий, безмолвный зной, неподвижный, жгучий и беспощадный, сожигающий сердце безысходным отчаянием…» 379
379
Стих 41 из книги Р. Тагора «Гитанджали».
«Когда сердце ожесточится и иссохнет, пади на меня ливнем милосердия.
Когда в жизни не станет радости, пролей поток песен…
Когда мое оскудевшее сердце затаится, сожмется, распахни дверь настежь, царь мой, и войди с царской торжественностью…» 380 Р. Тагор.
Вчера (8 июля) – после долгого промежутка – у меня дрогнуло сердце: посмотрела я на Евлогия Петровича (Ощепкова) – чего-то он похудел за это время. И вид у него очень серьезный. Бедный мальчик, что-то с ним?..
380
Стих 44 из книги Р. Тагора «Гитанджали».
Кажется, я фантазирую страшно много – и из-за своих фантазий прогляжу реальную действенную жизнь. И как же это – научиться жить? Не в книжках, не в фантазиях, а по-настоящему? С людьми, а не с измышлениями?..
Это – Лидина ласка опять мне проглянула светом и счастьем, и цветы зацвели, и взошло солнце – вслед за тоской и ненастьем.
Да, Лидочка (Лазаренко-Гангесова) пришла вчера ко мне:
– Пойдем гулять, пойдем со мной! Поговорим…
Дрогнули губы, я вернулась, двинулась – чтобы одеться. Она удержала меня, обняла, погладила тихонько по спине, щекой ласково прижалась… Сказала:
– Все-таки я верить не хочу, что ты окончательно возненавидела меня, Нинуся. Тем более что я – такая же, не изменилась нисколько и не изменила своего отношения к тебе…
Разве я могла что-нибудь сказать, что-нибудь ответить? Почувствовала только, что лед и жесткость растаяли в зачерствевшей душе – и снова слезы…