Тайны Русской Православной церкви. Т.2
Шрифт:
28 декабря ему было пожаловано 16000 рублей из денег камер-конторы.
1 января 1762 года он был произведен в шталмейстеры с рангом и жалованьем действительного генерал-поручика;
10 февраля получил в подарок каменный дом; 16 февраля, вследствие упразднения Канцелярии тайных и розыскных дел, был назначен вместе с А. П. Мельгуновым и Д. В. Волковым для приема в Санкт-Петербурге доносов об умысле по 1-му или 2-му пункту. 17 мая в заведование Нарышкина было отдано соединённое управление главной конюшенной канцелярии и придворной конторы; в июне он получил орден Святого апостола Андрея Первозванного.
До
Арест его был, однако, непродолжителен, и Екатерина II стала по-прежнему милостиво относиться к Нарышкину, и в день своей коронации, 22 сентября 1762 года, пожаловала в обер-шталмейстеры
В 1766 году он сопровождал великого князя Павла Петровича в Берлин. В следующем году Нарышкин был избран депутатом от дворян Перемышльского и Воротынского уездов в Законодательную комиссию, попав вместе с тем и в члены Комиссии о благочинии.
Посещая заседания комиссии, он не проявил особой активности в её работе, хотя имя его и попадается иногда в числе лиц, подписавших то или другое заявление о согласии или разногласии с каким-либо положением, выработанным комиссией.
Находясь при особе государыни, Нарышкин всю свою жизнь провел в придворном кругу. Он сопровождал императрицу в её путешествиях в 1780—86 годах в Белоруссию, Вышний Волочек и Крым.
Нарышкин отличался необыкновенным хлебосольством и страстью устраивать великолепные и шумные балы, маскарады и пикники. Один из маскарадов, данный Нарышкиным для Екатерины ІІ в 1772 году, стоил ему 300 000 рублей!!!
Описание этого маскарада было сделано в тогдашних «Санкт-Петербургских ведомостях».
Его дом был всегда с утра до вечера открыт для посетителей, причём хозяин не знал многих своих гостей и по фамилии, но всех принимал с одинаковым радушием.
Умер 10 (21) декабря 1799 года, незадолго до смерти пожалованный в действительные камергеры. Был похоронен в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.
Место в истории
Несмотря на то, что Нарышкин не занимал крупных постов, сам он по этому поводу нисколько не расстраивался, поскольку и не стремился к этому – но всегда гордился своей родовитостью, будучи двоюродным племянником Петра I.
Нарышкин был необыкновенно популярен в петербургском обществе и считался, пожалуй, самой яркой звездой среди придворных Екатерины, внося в их круг веселость и оживление и являясь, по сути, главным шутом двора.
Его веселый, добродушный характер, общительность и остроумие снискали ему расположение Петра III, обычно подозрительно относившегося к придворным своей супруги. М. М. Щербатов в сочинении «О повреждении нравов в России», характеризуя Петра III, писал:
«Сей Государь имел при себе главного своего любимца – Льва Александровича Нарышкина, человека довольно умного, но такого ума, который ни к какому делу стремления не имеет, труслив, жаден к честям и корысти, удобен ко всякому роскошу, шутлив, и, словом, по обращениям своим и по охоте шутить более удобен быть придворным шутом, нежели вельможею. Сей был помощник всех его страстей».
Екатерина II, будучи очень невысокого мнения о дарованиях
Он был способен создавать целые рассуждения о каком угодно искусстве или науке; употреблял при этом технические термины, говорил по четверти часа и более без перерыва, и в конце концов ни он и никто другой ничего не понимали во всем, что лилось из его рта потоком вместо связанных слов, и все под конец разражались смехом.
Более того, когда в 1783 году на страницах журнала «Собеседник любителей российского слова» скрывшийся под маской анонима Д. И. Фонвизин обратился к Екатерине II с вопросом, намекающим на Нарышкина: «Отчего в прежние времена шуты, шпыни и балагуры чинов не имели, а ныне имеют и весьма большие?», – он получил от Екатерины весьма жесткую отповедь.
Державин, посвятивший Нарышкину два стихотворения, писал о нём:
«Он был весьма острый и сметливый человек, а ежели бы не напустил на себя шутовства и шалости, то мог бы по своему уму быть хороший министр или генерал».А из посмертных отзывов о Нарышкине характерен следующий:
«Он был вельможа тем более опасный, что под видом шутки, всегда острой и язвительной, умел легко и кстати высказывать самую горькую правд»
После смерти Нарышкина его имение в с.Акулово досталось ст. сыну Нарышкину Дмитрий Львович (30 мая 1758-31 марта 1838) –Пользовался расположением императрицы Екатерины II.
С юных лет служил при дворе, пользовался благоволением императора Александра I.
31 марта 1838 был пожалован в камергеры, 6 августа 1798 получил придворную должность гофмейстера, а в 1804 стал обер-егермейстером.
В 1795 женился на княжне Марии Антоновне Святополк-Четвертинской, занимавшей особое положение в петербургском светском обществе благодаря увлечённости ею императора Александра I.
("О взаимной любви её с императором Александром, – писал английский посланник Вигель Ф.Ф., – я не позволил бы себе говорить, если бы для кого-нибудь она оставалась тайной".)
По словам Вигеля Ф.В., Нарышкин Д.Л. "принадлежал к небольшому остатку придворных вельмож прежнего времени; со всеми он был непринуждённо учтив, благороден сердцем и манерами, но также, как почти все они, сластолюбив, роскошен, расточителен, при умё и характере не весьма твердом".
Нарышкин Д.Л. был известен своим изысканным хлебосольством и оркестром роговой музыки. На его даче на Каменном острове собиралось аристократическое общество.
После смерти отца Дмитрию принадлежали 25 тыс. крестьян и обширные земли в различных губерниях.
Во время войны 1812 года Дмитрий Львович внёс в казну на военные нужды 20 тыс.рублей.
Дети: Марина 1803, единственная, которую официальный отец признавал своим ребёнком, замужем за тайным советником, графом Николаем Дмитриевичем Гурьевым (1792-1849); Елизавета (ум.1803); Елизавета (ум.1804); Зинаида (ум.1810); Софья (1808-1824); Эммануил (1813-1902), обер-камергер. Дети все назывались Нарышкиными, несмотря на то, что Дмитрий Львович отлично знал, что не он их отец.