Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5
Шрифт:
– Какая изобретательность! И что же ты нашел?
– Это, – сказал он, протягивая мне рисунок.
– Стокер! Но не стащил же ты это из ее альбома?! – укоризненно сказала я, заметив, что один край листа неровный – там, где его выдрали из переплета.
– Вообще-то, нет, – уверил он меня. – Его уже вырвали и скомкали: обрати внимание на эти заломы – и подозреваю, что это сделала Эмма Толбот. Она явно была очень зла в этот момент, – заключил он. – Но почему-то потом сменила гнев на милость и вновь расправила его. Он был зажат между двумя большими книгами.
Я
– Майлз Рамсфорт! – выдохнула я. – Она нарисовала Майлза Рамсфорта. – Я наклонилась, чтобы рассмотреть портрет поближе.
– Удивительно. Я знаю его только по газетным снимкам, а здесь она уловила нечто совершенно иное.
– Как это?
Я покачала головой.
– Не могу сказать, разве что… здесь он выглядит более благородным. Что-то очень изящное в профиле. И нижняя челюсть более решительная. Здесь не видно той слабости, которую я замечала прежде. Кажется, она изобразила его таким, каким он мог быть, а не таким, какой на самом деле.
– Ты фантазируешь! – сказал он неожиданно горячо, забрал у меня рисунок, сложил его и убрал себе в карман.
– Я верну его в следующий раз, когда окажусь в Хэвлок-хаусе. Если Эмма Толбот замешана в этой истории, ей лучше не знать, что мы установили связь между ней и Майлзом Рамсфортом.
В задумчивости я склонила голову набок.
– Стокер, как именно тебе удалось вынести этот листок из ее мастерской? Ты же должен был позировать совершенно обнаженным.
Он разгрыз очередную медовую конфету и загадочно мне улыбнулся.
– Тебе остается только гадать.
Глава 16
Мы вошли в Бишопс-Фолли через небольшую пешеходную калитку в дальнем конце поместья, пробрались через обширные сады, всевозможные искусственные руины и прочие причудливые строенияи оказались у Бельведера. Я толкнула Стокера локтем.
– У наших дверей визитер.
Стокер взглянул на нашего гостя и выругался.
– Черт бы тебя побрал… – начал он, но я остановила его, тронув за рукав, и приветствовала посетителя.
– Добрый день, сэр Руперт.
Сэр Руперт, второй из сыновей Темплтон-Вейнов, посвященный в рыцари барристер, снял передо мной шляпу, не обратив никакого внимания на младшего брата.
– Мисс Спидвелл, рад встрече.
– Рада вас видеть. Может быть, войдете?
– Черта с два он войдет, – возмутился Стокер.
Сэр Руперт с некоторым усилием подавил вздох.
– Как вижу, это будет утомительно. Да, мисс Спидвелл, я с удовольствием войду: не хочу выяснять семейные вопросы на улице при свидетелях, – сказал он, покосившись на шуршащие кусты.
– А, это? Это просто Патриция, не обращайте на нее внимания, – ответила я и рассказала ему о гигантской черепахе его светлости, когда мы вошли в Бельведер. Через несколько минут я уже достала коробку с печеньем и разлила виски по стаканам.
Сэр Руперт с видом знатока пригубил напиток и подержал
– А это отлично. Я боялся, что вы предложите мне чай.
– Помню, в прошлую нашу встречу мы начали с крепких напитков, – сказала я ему. – В тех обстоятельствах это казалось уместным.
Мы обменялись многозначительными взглядами, а Стокер закатил глаза и осушил стакан.
– Руперт, зачем ты пришел?
Сэр Руперт продолжал потягивать виски, а я в задумчивости посмотрела на Стокера.
– У тебя и правда ужасные манеры, Стокер. Сэр Руперт, а он всегда был таким?
– Порывистым? Грубым? Думающим только о себе? Да, с колыбели. Его совершенно невозможно было исправить, хотя отец очень старался. Он еще и упрям как черт. Помню один случай, когда отец запретил ему участвовать в скачках у нас в имении, потому что он был еще недостаточно хорошим наездником.
– Представляю, как он разозлился. Это он умеет.
Сэр Руперт покачал головой.
– Нет. Все было еще хуже. Он украл лучшего отцовского скакуна, Теншебре, вскочил на него, даже не оседлав, и обогнал всех на поле.
– С тех пор отец никогда не отзывался плохо о моей езде, – с вызовом вставил Стокер.
– Этот конь уже никогда не был прежним, – сказал мне сэр Руперт. Я улыбнулась ему, а он с видимым удовольствием сделал еще один глоток.
– Вы добры ко мне, мисс Спидвелл, даже более, чем я того заслуживаю. Я услышал, что приключилось с Мерривезером, и теперь не знаю, как мне заслужить ваше прощение. Этого юнца надо просто выпороть за такое оскорбление.
– А откуда он узнал, что с мисс Спидвелл можно так обращаться? – спросил Стокер с явной грозой в голосе.
Сэр Руперт изящно покраснел: кончики ушей стали нежно-розового цвета.
– Боюсь, это моя вина. В тот вечер, когда похоронили отца, все мы, братья, собрались, чтобы выпить в память о нем последние запасы его наполеоновского бренди. И ты был приглашен на ту встречу, – добавил он, многозначительно посмотрев на Стокера. – Как бы то ни было, там оказалось гораздо больше бутылок, чем мы ожидали, и мы расправились со всеми. В какой-то момент я упомянул, что ты, может быть, не пришел из-за того, что у тебя встреча с мисс Спидвелл. Возможно, затем я даже заметил, что если бы у меня был выбор: выпить с братьями или провести вечер в такой очаровательной компании – я бы не колеблясь предпочел второй вариант, – добавил он, учтиво кивнув в мою сторону.
Стокер фыркнул с явным недоверием, но сэр Руперт продолжал.
– Естественно, за этим от обоих братьев последовали вопросы, и когда я попытался рассказать имо мисс Спидвелл, боюсь, немного разошелся в описании ее очаровательных черт.
Я широко ему улыбнулась.
– Не беспокойтесь, сэр Руперт, я все прекрасно понимаю.
– Я тоже, Рип, – вмешался Стокер. – Ты был пьян в стельку и делал о ней такие грубые замечания, что Мерри не мог найти себе места и при первой возможности притащился сюда, чтобы взглянуть на мисс Спидвелл собственными глазами. Более того, он заявлял тут, что она – моя любовница, – решительно сказал он.