Тайные близнецы Братвы
Шрифт:
Я тихонько хихикаю и иду к бару, наливая два стакана виски. — Поговорим, — говорю я, поворачиваясь к ней с ухмылкой. — Я нахожу твою компанию… увлекательной.
Ее глаза сужаются, но в ее взгляде нет злобы. Она колеблется мгновение, прежде чем снять пальто и устроиться на кожаном диване. — Ладно. Просто для протокола: я не из тех, кто болтает без дела.
— Хорошо, — отвечаю я, садясь рядом с ней и протягивая ей напиток. — Я тоже.
Виски мягкий, согревает мою грудь, когда я делаю глоток. Она делает то же самое, ее движения грациозны, но осмотрительны, ее взгляд устремлен на бурю снаружи.
— Итак, Серж, — говорит она тихим и поддразнивающим голосом, — это твое представление о гостеприимстве? Приглашать соперников на виски и… вежливую беседу?
— Ты больше не соперница, Кьяра, — говорю я, наклоняясь ближе. — По крайней мере, не сегодня.
Она не вздрагивает, но ее дыхание становится глубже, ее грудь поднимается и опускается в такт буре снаружи. — Ты опасно обаятелен, ты знаешь это?
— Да, — отвечаю я, понижая голос. — Ты не кажешься той, кого легко поколебать.
Ее губы слегка приоткрываются, и на короткий момент внешний мир перестает существовать. Я чувствую исходящее от нее тепло, напряжение между нами настолько сильное, что кажется, будто оно может лопнуть в любой момент. Ее глаза мелькают на моих губах, всего на секунду, но этого достаточно.
Я ставлю стакан и наклоняюсь, моя рука касается ее щеки. — Скажи мне остановиться, — бормочу я.
Она не делает этого. Вместо этого ее дыхание прерывается, и когда я прижимаюсь губами к ее губам, она встречает меня на полпути. Поцелуй сначала медленный, осторожное исследование, которое быстро углубляется. Ее руки перемещаются на мои плечи, ее ногти скользят по моей коже через ткань моей рубашки.
Я притягиваю ее ближе, одна рука скользит к ее пояснице, а другая запутывается в ее волосах. Ее вкус опьяняет, идеальное сочетание виски и чего-то уникального. Она не отстраняется, не колеблется, и это только подстегивает меня.
Снаружи бушует буря, но здесь, в этот момент, все остальное меркнет. Когда мы наконец отрываемся друг от друга, ее щеки горят, губы слегка припухли.
Момент висит между нами, заряженный воздух густеет от напряжения. Ее смех затихает, и наши глаза встречаются, молчаливый вызов проходит между нами. Я снова наклоняюсь, захватывая ее губы своими, на этот раз с большей силой, с большим намерением. Она тихонько вздыхает у моего рта, ее нерешительность тает во что-то более смелое, когда она целует меня в ответ с таким же пылом.
Я скольжу рукой вниз к ее талии, притягивая ее ближе, пока между нами не остается места. Ее пальцы впиваются в мои волосы, дергая меня ровно настолько, чтобы подстегнуть. Поцелуй становится все более жадным, глубоким, как будто мы проверяем пределы друг друга. Я слегка отталкиваю ее назад, наблюдая, как ее грудь поднимается и опускается с каждым быстрым вдохом.
— Ты кажешься еще вкуснее, когда не пытаешься со мной спорить, — бормочу я низким и дразнящим голосом.
Ее губы изгибаются в ухмылке. — Ты становишься еще более невыносимым, когда думаешь, что победил.
Я смеюсь, звук мрачный и грубый. — О, Кьяра, — говорю я, крепче сжимая ее в объятиях, пока веду ее в спальню. — Я всегда побеждаю.
Прежде чем она успевает ответить, я подхватываю
Я опускаю ее на кровать, но вместо того, чтобы погрузиться в нее, она заложила руки за спину, подперев себя, и посмотрела на меня с поднятой бровью. — Это то место, где я должна упасть в обморок?
Я усмехаюсь, расстегивая верхнюю часть рубашки, не отрывая от нее взгляда. — Это зависит от обстоятельств. Ты собираешься все усложнить?
Она пожимает плечами, ее ухмылка становится шире. — Может быть. Мне нравится, чтобы все было интересно.
Я наклоняюсь, кладу руки по обе стороны ее бедер, запирая ее в клетку. — Я могу справиться с интересным, — говорю я, мой голос грубый шепот. — Не забывай, кто здесь главный.
Ее ухмылка на мгновение колеблется, сменяясь чем-то другим — любопытством, может быть, или ожиданием. Она слегка шевелится, ее тело касается моего, и мне требуется вся моя сила, чтобы не прижать ее прямо там и тогда.
— Я не сдаюсь легко, — говорит она вызывающим тоном.
— Хорошо, — отвечаю я, проведя рукой по ее бедру. — Мне нравится вызов.
Я притягиваю ее ближе, одним быстрым движением она распластывается на матрасе. Ее смех превращается в тихий вздох, когда я прижимаюсь своим телом к ее, прижимая ее запястья над ее головой. Мой член напрягается в моих брюках, когда я расстегиваю молнию, и он выскакивает. Толстый и длинный, он лежит на внутренней стороне бедра Кьяры.
Она выгибается подо мной, ее дыхание учащается, когда мои губы скользят вниз по ее шее, оставляя за собой тропинку жара. Когда я вхожу в нее, она издает сдавленный звук, такой восхитительный, что я мог бы поглотить ее.
— Все еще думаешь, что я невыносим? — бормочу я ей в кожу.
— Абсолютно, — выдыхает она, хотя ее голос дрожит.
Я ухмыляюсь, мои зубы касаются нежного изгиба ее плеча. — Ты пожалеешь, что сказала это.
Она тихонько смеется, хотя ее смех прерывается резким вдохом, когда я начинаю толкаться. Ее тело реагирует на мое, ее неповиновение уступает место чему-то более глубокому, чему-то первобытному. Она не подчиняется легко, нет, но ей это и не нужно. Я жестко трахаю ее, руки сжимают ее запястья, пока я беспомощно прижимаю ее и трахаю, это самая горячая вещь, которую я когда-либо видел.
— Тебе это нравится, — говорю я, мой голос — мрачный шепот. — Разве нет?
Она не отвечает, но то, как ее стенки сжимаются вокруг меня, — это все подтверждение, которое мне нужно. Я отпускаю ее запястья, провожу руками по ее бокам, снова заявляя права на ее рот, мой поцелуй кровоточит и собственнический. Она соответствует моей интенсивности, ее пальцы запутываются в моих волосах и притягивают меня ближе.
Буря снаружи воет, но это ничто по сравнению с той, что внутри этой комнаты. Она кончает с криком, выгибаясь перед тем, как замереть. Этого достаточно, чтобы заставить меня упасть, изливаясь внутрь нее. Густая, горячая сперма вытекает из ее отверстия, когда я наконец падаю рядом с ней.