Те слова, что мы не сказали друг другу
Шрифт:
— Я звоню тебе из-за границы, и мне пришлось ждать соединения целых пять минут. Не иначе как ты беседовал с министром, если заставил меня так долго томиться у телефона.
— Да нет, ничего важного, прости, пожалуйста. Слушай, у меня для тебя хорошая новость, я как раз собирался объявить ее тебе сегодня вечером: нам дали «зеленый свет», и ты едешь в Сомали.
— Потрясающе! — воскликнул Томас. — Значит, я заскочу в Берлин и потом сразу рвану туда.
— Ну зачем такие сложности, оставайся в Риме; я организую
— Ты думаешь, мне не обязательно возвращаться в редакцию и встречаться с тобой?
— Нет, поверь мне, что так будет лучше, мы и без того слишком долго ждали разрешения, не стоит терять еще один день понапрасну. Самолет в Африку вылетает из аэропорта Фьюмичино где-то к вечеру, завтра утром я тебе позвоню и уточню детали.
— Слушай, с тобой все в порядке? — спросил Томас. — У тебя какой-то странный голос.
— Нет-нет, все прекрасно, но ты же понимаешь, как мне хотелось бы отпраздновать эту удачу вместе с тобой.
— Прямо не знаю, как тебя благодарить, Юрген! Ладно, так и быть, привезу оттуда Пулитцеровскую премию для себя и пост главного редактора для тебя!
И Томас повесил трубку. Кнапп еще раз взглянул сверху на Джулию и ее спутника, проследил, как они пересекли холл и вышли из здания редакции.
Потом он вернулся к письменному столу и аккуратно поставил трубку радиотелефона на подставку.
17
Томас вернулся к Марине, которая ждала его, сидя на верхней ступеньке одной из парадных лестниц на площади Испании. Площадь была запружена туристами.
— Ну как, дозвонился ему? — спросила Марина.
— Пойдем отсюда, тут слишком много народа, не протолкнуться; давай лучше прогуляемся по магазинам, и, если найдем тот разноцветный шарф, я тебе его подарю.
Марина сдвинула солнечные очки на кончик носа и, не сказав ни слова, встала.
— Эй, ты куда, магазин совсем не в той стороне! — крикнул Томас своей подруге, которая решительным шагом спускалась к фонтану.
— Вот именно, что не в той, а в противоположной, потому что мне вовсе не нужен твой шарфик!
Томас догнал ее у самого подножия лестницы:
— Вчера ты просто мечтала его заполучить.
— Ты сам сказал, что это было вчера, а сегодня мне ничего не нужно. Так уж мы, женщины, устроены — у нас семь пятниц на неделе, а вы, мужчины, просто дураки!
— Да что случилось? — удивился Томас.
— Случилось то, что, если бы ты действительно хотел сделать мне подарок, надо было выбрать его самому, попросить, чтобы его красиво упаковали, и спрятать до поры до времени, чтобы получился настоящий сюрприз. Вот это называется истинным знаком внимания. Вообще, Томас, предупредительность — редкое качество, женщины очень его ценят. Но могу тебя успокоить: одного
— Я очень огорчен, мне просто хотелось доставить тебе удовольствие.
— Ну а в результате все вышло наоборот. Мне не нужны подарки, которые преподносят, чтобы добиться прощения.
— Но… разве я в чем-то провинился?
— Будто бы ни в чем? Знаешь, ты сейчас похож на Пиноккио, у которого нос вытягивался всякий раз, когда он лгал! Ладно, не стоит препираться, давай-ка лучше отпразднуем твою командировку. Ведь Кнапп именно о ней тебе сообщил? И постарайся найти ресторан пошикарнее, чтобы пригласить меня сегодня на ужин.
С этими словами Марина повернулась и пошла прочь, оставив Томаса в одиночестве.
Джулия открыла дверцу такси, Энтони вышел и направился к вращающейся двери отеля.
— И все-таки должен быть какой-то выход. Не мог же твой Томас исчезнуть бесследно. Где-то ведь он находится — значит, мы его найдем, это просто вопрос времени и терпения.
— Какого времени? У нас остались одни сутки. А вернее, один день, ведь в субботу мы должны улететь отсюда, ты не забыл?
— Время истекает для меня, Джулия, а у тебя еще вся жизнь впереди. И если ты решишь искать до конца, ты вернешься сюда — уже одна, но вернешься. По крайней мере, это путешествие хотя бы примирило нас обоих с Берлином. А это уже кое-что!
— Так вот для чего ты притащил меня сюда? Чтобы успокоить свою совесть?
— Называй это как угодно. Я не могу просить прощения за то, что я, вероятно, опять сделал бы в подобных обстоятельствах. Но не будем спорить, давай лучше хоть один раз объединим свои усилия. Даже за один день многое может произойти, поверь мне.
Джулия отвела от него взгляд. Ее рука касалась руки Энтони, но он, чуть поколебавшись, удержался от пожатия и пошел через холл к лифтам.
— Боюсь, что не смогу составить тебе компанию сегодня вечером, — объявил он дочери. — Не сердись, я устал. Разумнее приберечь свою энергию назавтра — никогда не думал, что придется употреблять это слово в буквальном смысле.
— Иди отдыхай. Я тоже вымоталась — пожалуй, закажу ужин в номер. Встретимся за завтраком; если хочешь, я могу зайти за тобой.
— Хорошо, — с улыбкой согласился Энтони.
Лифт вознес их наверх, Джулия вышла первой, помахав отцу на прощанье. Когда дверцы лифта сомкнулись, она осталась стоять на площадке, следя за бегущими красными цифрами этажей.
Войдя к себе в номер, Джулия сразу включила горячую воду, наполнила ванну, вылила туда два флакона стоявших на бортике травяных эссенций и, вернувшись в комнату, заказала по телефону мюсли и фрукты на ужин. Попутно она включила телевизор с плазменным настенным экраном, висевшим как раз напротив кровати, сбросила одежду и пошла в ванную.