Те слова, что мы не сказали друг другу
Шрифт:
Кнапп внимательно изучал себя в зеркале. Он подтянул узел галстука и, бросив в зеркало последний взгляд, вышел из туалета редакции. Ровно в восемь вечера министр культуры должен был торжественно открыть во Дворце фотографии выставку, которую он, Кнапп, задумал и организовал. Ему тяжело далась дополнительная работа, которой требовал этот проект, но она должна была стать весомым вкладом в развитие его карьеры. Если этот вечер пройдет удачно, если его собратья по перу расхвалят в завтрашней прессе результаты его усилий, он очень скоро займет просторный кабинет за стеклянной перегородкой у входа в редакцию. Кнапп взглянул на стенные часы в холле: у него в запасе
Адам скомкал целлофановую обертку сэндвича и, нацелившись, бросил ее в корзинку, подвешенную к фонарному столбу в парке. Но промахнулся, ему пришлось подняться со скамейки, чтобы подобрать промасленный шарик. Едва он ступил на лужайку, как сидевшая там белка насторожилась и встала на задние лапки.
— Очень сожалею, старина, — сказал Адам, — но я не ношу в карманах орешки, а Джулии нет в городе. Нас с тобой бросили, так-то вот!
Рыжий зверек смотрел на человека, покачивая головкой, словно подтверждал каждое его слово.
— Не думаю, что белки любят мясные изделия, — продолжал Адам, отщипнув кусочек ветчины, торчавший из сэндвича, и бросив его грызуну.
Но белка не польстилась на угощение и поскакала вверх по дереву. Женщина, бежавшая трусцой по дорожке, остановилась рядом с Адамом:
— Вы разговариваете с белками? Я тоже обожаю смотреть, как они подбегают и вертят головками во все стороны.
— Да, знаю, женщины находят их прелестными, а ведь это всего-навсего близкие родственники крыс, — мрачно ответил Адам.
Он швырнул сэндвич в корзинку, сунул руки в карманы и удалился.
В дверь постучали. Джулия схватила банную рукавицу, торопливо стерла маску с лица и, выйдя из ванны, накинула халат. Пройдя через комнату, она открыла дверь коридорному и попросила его поставить поднос на кровать. Затем нашла в сумке банкноту, сунула ее в подписанный счет и вручила молодому человеку. Как только он вышел, она уютно устроилась в постели и принялась за хлопья, попутно щелкая кнопками на пульте телевизора в поисках программы, где бы не говорили по-немецки.
Три испанских канала, один швейцарский, за ними два французских. Джулии не хотелось смотреть ни Си-эн-эн, где показывали слишком жестокие кадры войны, ни биржевые новости на канале «Блумберг» [12] (и вовсе неинтересные, в цифрах она была полным профаном), ни какую-то телеигру на РАИ (ведущая, на вкус Джулии, выглядела чересчур вульгарно), и она пошла по второму кругу.
Кортеж в сопровождении двух мотополицейских приближался к зданию. Кнапп встал на цыпочки, чтобы лучше видеть. Его сосед попытался пролезть вперед, но Кнапп призвал коллегу к порядку, оттолкнув его локтем: нечего опаздывать. Черный лимузин остановился прямо перед ним. Телохранитель открыл дверцу, и из машины вышел министр, которого тут же обступили фото- и телерепортеры. Кнапп в сопровождении директора выставки сделал шаг вперед, поклонился, приветствуя важного чиновника, и торжественно повел его по красной дорожке.
12
Телевизионная и радиопрограмма новостей делового мира, созданная в 1981 г. Майклом Блумбергом, впоследствии ставшим мэром Нью-Йорка.
Джулия рассеянно перебирала кнопки пульта. На тарелке из-под мюсли сиротливо лежала одна изюминка, в чаше от фруктов осталось
— Ах ты мерзавец! — крикнула Джулия и опрометью бросилась в ванную.
Портье заверил ее, что этот вернисаж мог проходить только в Stiftung Brandenburger. [13] Этот дворец входит в число новейших архитектурных шедевров Берлина, сказал он, с его ступеней открывается великолепный вид на Бранденбургские ворота. Вернисаж, о котором идет речь, несомненно, организован газетой «Тагесшпигель». Но мисс Уолш не стоит торопиться туда немедленно: эта обширная выставка репортерских снимков будет открыта вплоть до очередной годовщины падения Стены — иными словами, еще целых пять месяцев. Если мисс Уолш пожелает, он, конечно, достанет ей два пригласительных билета завтра же, еще до полудня. Нет, Джулии нужно совсем другое: ей немедленно потребовалось вечернее платье.
13
Центр современного искусства в Берлине.
— Но, мисс Уолш, сейчас уже девять вечера! Джулия расстегнула сумку и, высыпав ее содержимое на стойку, начала лихорадочно перебирать то, что там лежало — доллары, евро, мелочь; нашлась даже старая дойчмарка, с которой она никогда не расставалась. Затем она сорвала с руки часы, бросила их в общую кучу и придвинула ее к портье жестом игрока, бросающего на зеленое сукно все свое состояние.
— Умоляю, срочно раздобудьте мне вечернее платье, все равно какое — красное, фиолетовое, зеленое, — только поскорей!
Портье ошарашенно смотрел на нее, подняв бровь. Но профессиональная добросовестность взяла верх: он не мог подвести дочь мистера Уолша. Он был просто обязан решить ее проблему.
— Будьте любезны, мисс, уберите эту кучу добра в свою сумочку и следуйте за мной, — сказал он и повел Джулию в прачечную отеля.
Даже в полумраке этого помещения платье, которое он ей показал, выглядело великолепно. Оно принадлежало постоялице из номера 1206. Его доставили так поздно, что госпожу графиню не осмелились беспокоить, пояснил портье. Само собой разумеется, на платье не должно быть ни единого пятнышка, и Джулия, подобно Золушке, обязуется вернуть его в полночь, еще до последнего удара часов.
Он оставил ее одну в прачечной, дав совет повесить ее собственную одежду тут же на плечики.
Джулия разделась и с бесконечными предосторожностями натянула на себя творение от-кутюр — платье из невесомой ткани. Зеркала в помещении не было, и она попыталась разглядеть себя в блестящей стальной стойке, однако цилиндрическая поверхность выдала ей бочкообразное отражение. Джулия расчесала волосы, подкрасилась вслепую и, оставив в прачечной свою сумку, джинсы и пуловер, вернулась по темному коридору в холл.