Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930
Шрифт:
Сахновского среди обсуждавших доклад нет, но его спор с Якобсоном еще не завершен. Осенью 1927 года, с перерывом в один день, режиссер выступает с двумя докладами: «Театральное скитальчество» (26 ноября) и «Компоненты спектакля» (28 ноября) [368] .
Эссе «Театральное скитальчество», текст которого, к счастью, сохранился и теперь опубликован [369] , – пожалуй, самое развернутое и выразительное размышление о природе театра, оставленное Сахновским-литератором. «Так как предмет очень деликатный, то говорить о нем на языке арифметических задач не только трудно, но и невозможно. Нет в этом <…> мире аксиом, нет теорем <…> как-то не пишется параграфический учебник. <…> Говоря о театре, предпочтительнее недоговорить. Я бы сказал, что нужно лишь показать, в какую сторону хотелось бы, чтобы посмотрели, а назвать то самое, что хотелось бы, чтобы было увидено, нельзя. <…> Корни театра <…> это не концентры, вписанные цикл в цикл, а носящиеся,
368
Сахновский В. Г. Тезисы доклада: Компоненты спектакля. Материалы подсекции Теории Театральной секции. 28 ноября 1927 г. // Ф. 941. Оп. 2. Ед. хр. 18. Л. 83. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства… Т. 2. С. 588.)
369
Сахновский В. Г. Театральное скитальчество / Публ., вступ. ст. и коммент. В. В. Иванова // Мнемозина. Вып. 4. С. 184–277.
370
Там же. Глава «Извинительное письмо» // Там же. С. 185–186.
Буквально на следующий день, на совместном заседании подсекции Теории Театральной секции и Комиссии художественной формы Философского отделения, к коренному вопросу, размышления над которым, по-видимому, не оставляют его, возвращается Якобсон. Доклад называется просто: «Что такое театр» [371] . Сохранилось и иное название того же доклада: «Проблема спецификума <театра>» [372] , лишний раз подчеркивающее связь театроведческих идей с поисками формалистов.
371
Тезисы доклада П. М. Якобсона «Что такое театр» 29 ноября 1927 г. Соедин[енное] Заседание Комис[сии] Худож[ественной] Формы Философского отделения и п/секции Теории театра Театральной секции 29 ноября 1927 г. // Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 32. Л. 21–21 об. Машинопись. Либо то же самое, но рукописн.: Ф. 941. Оп. 2. Ед. хр. 18. Л. 64. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства. Т. 2. С. 607–608.)
«В течение 1927–28 гг., – писал Якобсон 30 октября 1928 года, – мной была написана работа на тему: „Что такое театр“, каковая была зачитана в подсекции Теории театра совместно с Философским разрядом» (см.: Личное дело П. М. Якобсона. 1925–1930 г. // Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 750. Л. 1, 7).
372
Этот доклад Якобсона прочитан на совместном заседании п/секции Теории Театральной секции и Комиссии по изучению общей теории искусства и эстетики Философского отделения 29 ноября 1927 г. // Летопись Государственной Академии художественных наук за 1927/28 годы. 1 октября 1927 – 29 сентября 1928 г. // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 106. Л. 19 об.
Материалы, связанные с докладом, размещены в нескольких единицах хранения, заседания проводятся дважды, из чего следует, что положения, выдвинутые ученым, всерьез заинтересовали коллег.
«Существо театрального предмета может быть уяснено, если принимается во внимание тот контекст культуры, в котором он дается, поскольку имеющий те же онт[олог]ические признаки предмет может оказаться магической, религиозной, и т. д. реальностью, – заявляет исследователь. – Театральный предмет дан в нашей культуре как действительность искусства. Все утверждения, что театр дается как иного рода действительность, должны быть отвергнуты при признании их частичной правоты. <…> Данность всего как воплощения превращает всю действительность из видимости в образ» [373] .
373
Тезисы доклада П. М. Якобсона «Что такое театр» 29 ноября 1927 г. // Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 32. Л. 21–21 об.
Недавний студент отважно полемизирует не только с Сахновским, но и с приверженцами известных теорий театра вроде Вяч. Иванова и Шпета. Отвергая известные способы определения феномена сценического искусства, Якобсон предлагает рассмотрение театра через противоположение жизни и игры (предвосхищая идею известной работы Й. Хейзинги [374] ) и выводит тем самым рассмотрение объекта в более широкую область культуры.
В прениях среди других выступает Сахновский. Его интонации передают реакцию человека театра, не принимающего самой возможности поползновений «постороннего», непосвященного, посягающего на интеллектуальное проникновение в магию любимого дела. Хотя Сахновский «допускает возможность речи не человека театра о театре», его удивляет «употребление терминов „игра“ и „образ“ в отношении театра», он упрекает докладчика в «чрезвычайно смутном содержании» этих терминов. «Игра в театре есть тот процесс, когда художник в театре „я – он“. Об этом докладчик не говорил. Затем
374
Хейзинга Йохан. Homo ludens (Человек играющий). Трактат о роли игры в культуре был опубликован нидерландским историком, ректором Лейденского университета и одним из основателей культурологии в 1938 году.
375
Прения по докладу П. М. Якобсона «Что такое театр» 29 ноября 1927 г. Протокол № 5 Заседания Комиссии Художественной формы Философского отделения и п/секции Теории театра Театральной секции Г. А. Х. Н. // Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 32. Л. 20. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства… Т. 2. С. 608–609.)
Н. И. Жинкин положения докладчика поддерживает и полагает, что доклад был не полностью воспринят оттого, что «не было риторического жеста и увлечения», то есть – из-за неартистичности выступления оратора.
Стенограмма сообщает: «Относительно зрителя Николай Иванович <Жинкин> думает, что зритель в творении спектакля не участвует, зритель есть только указание для созидателей спектакля; 2) относительно слова Н. И. думает, что слово в театре – тоже жест; 3) отвечая Сахновскому, Николай Иванович сказал, что об игре все-таки докладчик говорил очень много, но он не показал конкретного наполнения и форм этой игры» [376] .
376
Там же.
Через неделю, 6 декабря, продолженное заседание открывается специальными «Предварительными замечаниями» Якобсона. Именно в них сформулировано последовательное, развернутое выражение целостной концепции докладчика – и того, что есть театр, и что составляет сущность актерского творчества, и какова роль зрителя, и как именно искусство театра д'oлжно исследовать. Роль Сахновского как выразителя определенной исследовательской позиции, «раздражителя» и постоянного оппонента здесь особенно очевидна.
Итак, Павел Максимович заявляет:
«1. Теоретическое исследование театра лишь тогда станет плодотворным, когда кончат говорить, что театр складывается из пьесы, декорации, музыки, действий актера, режиссера и т. д. Спектакль есть целое – и как такое целое его следует брать для науки. Вопросы о драматурге и пьесе, о декораторе и декорациях в театре и т. п. – все это вопросы 2-й очереди, которые правильно смогут быть разрешены лишь на основе решения проблемы целого. Поэтому, например, все исследования о взаимоотношении театра и драмы обречены на бесплодность, так как неясно место и пределы вариации этого взаимоотношения (из-за отсутствия решения проблемы целого). И факты из истории театра ломают все предлагаемые схемы по вопросу о драме в театре.
2. Необходимо отказаться от положения, что театр, будучи явлением очень сложным и почти неуловимым по качествам своего материала (действует человек), должен раскрываться для знания каким-то другим методом в сравнении со всеми другими искусствами.
Театральный спектакль есть выражение – самая его невыразимость, неуловимость и т. д. запечатлена в самом его выражении. Но будучи выражением, то есть тем, что нам дано, театр может быть анализирован и, следовательно, <может быть> описан в понятиях и стать предметом науки, как все другие искусства.
3. Исследование театра станет лишь тогда плодотворным и конкретным, когда будет преодолен натуралистический, естественно-научный подход к предмету – не вникающий в смысл предмета и контекста, в котором для нас только и создается театр.
Всем исследованиям формального типа, каких сторон театра они бы ни касались, как регистрирующим лишь особенности театра как вещи, должно быть указано их место и предел. Театр как конкретность культуры может быть вскрыт лишь при учете его контекста, характера подразумевания и интерпретации, в которой мы осмысляем проходящую перед нами действительность».
И наконец, произносит ключевое: «Пора отказаться от положения, что в театре наряду с жестом мы имеем слово, имеем музыку и т. д. Стихия театра есть жест. Это есть не декларация, а указание специфичности предмета. Контекст театра есть сфера игры, осознаваемой как представление и как воплощение лиц. Это принципиально заставляет нас интерпретировать всю действительность театра в аспекте жеста – будет ли это слово, декорация, музыка и т. д. Анализ жеста может вскрыть весь предмет театра. В жесте даются многочисленные „мы“, строящие театр. Эти формы могут даваться и в иных носителях – в декорациях, музыке, слове и т. д. Иного пути для раскрытия театра как целого – нет. <…> Задача исследования – читать само целостное выражение» [377] .
377
Вступительные замечания к обсуждению доклада П. М. Якобсона «Что такое театр» 6 декабря 1927 г. Соединенное заседание Философского отделения и п/секции Теории театра Театральной секции от 6 декабря 1927 г. // Там же. Л. 25–25 об.; либо: Вступительные замечания и обсуждение доклада «Что такое театр». 6 декабря 1927 г. // Ф. 941. Оп. 2. Ед. хр. 18. Л. 213–215. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства… Т. 2. С. 609–610.)